Я встала у входа, приложив руки к выскакивающему, стремящемуся обратно в тихий лес, сердцу и, пытаясь унять это его стремление, голосом рассудка повторяла себе, что я дала обещание, а его надо сдержать.
Сейчас, по закону жанра, я войду в зал, приковывая взгляды. Кто-то да заметит, что обуви на мне нет. Кто-то отметит, что платье смешно сидит, и что я не изящна. Все обратят внимание, что двигаюсь я не особо уклюже, и пойдет… Нет! Я не могу. Я резко развернулась и подбежала к перилам.
Но тут входные двери медлительно с шумом распахнулись. Я обернулась и… встретилась взглядом с… принцем Эдвардом, по-юношески переживательно о чем-то запыхавшемся.
— О, фея Какатоесть, вы пришли! Я так боялся, что вы не придете! Идемте же! — и он подал мне руку.
Никогда бы не призналась, но я была ему безмерно благодарна, что он взял на себя труд ввести меня в общество. Сама бы я ни за что…
Мы вошли, пройдя пару коридоров, в танцевальный зал. Вернее, в его верх. Традиционно вниз, в саму залу, вела резная лестница, словно специально устроенная для того, чтобы прибывших можно было провожать и рентгенировать оценивающим взглядом. Точно, когда я приподниму подол, эти оценщики не упустят босые ноги.
Принц Эдвард громко хлопнул в ладоши. Оркестр прекратил игру, и все доселе веселящиеся по-светски внизу обратили взгляды на нас. О нет, ну зачем…
— Дамы и господа! — театрально воскликнул он. — Позвольте вам представить моего хорошего друга — фею леса Какатоесть! — так уж друга!.. Но в тот момент испуга перед толпой мне это польстило, и я не могла полноправно злиться за столь явное преувеличение.
Но… я так привыкла, что мое имя пользовалось таким же уважением, как самое прекрасное на земле, что сдавленные смешки в углу меня подкосили… И все же я вытянула шею.
— Кто это там? — спросила я принца, все еще преданно не покинувшего меня.
— Это другие феи, — сказал он таким тоном, как если бы сказал: «Это мои носки». Да уж, хорошо же он к феям относится. Интересно, отчего это мне так повезло?
Тут взгляд мой упал на пшеничный хвостик, радостно колышущийся в продолжении вальса без музыки с юношей среднего роста, смахивающего чем-то на моего «хорошего друга» принца Эдварда. То, что они продолжали танцевать, хотя оркестр и все стояли, лицезрея меня, явно говорило, что Мателинк не признавалась в своем происхождении этому достойному, надеюсь, джентльмену.
— А… кто это? — невольно спросила я своего протеже, забыв о феях-носках в углу.
Принц нахмурился, думая.
— М-м, не знаю. Я не знаю эту девушку, фея, — он подал мне руку, чтоб спускаться по предательской лестнице. Мои босики! Но я, тем не менее, приняв его предложение, уточнила:
— Нет, я имею в виду ее партнера.
— О, это мой младший брат Дэниэл, — пояснил Эдвард.
В этой мысли я забыла про ноги, и вот мы уже были внизу. Рентген окончился, и, по знаку принца, танец и музыка продолжились.
— Я счастлив, что вы здесь, фея Какатоесть, — склонился передо мной принц Эдвард грациозно. Приглашает на танец? Что ж, это было б весьма благородно и даже романтично с его стороны. Слишком романтично, пожалуй. Потому, буду честна, просто постеснялась.
— Спасибо, — я присела в реверансе так, как умела делать. — Но я не буду танцевать, а понаблюдаю пока, — я с беспокойством отметила, что пшеничный хвостик исчез из моего поля зрения. Я отошла к стене. Как же сложится ее история?.. Складывать некую свою у меня не было никакого желания, ибо кодекс чести мог оказаться под угрозой, а, может, просто потому… что мне было лень работать над созданием новых дружеских отношений и я их боялась?.. Печально. В своих раздумьях я уронила взгляд на двух величавых не то женщин, не то девушек, направлявшихся… прямо ко мне! У меня по спине пробежал холодок. Это те феи-носки, что смеялись надо мной в углу! От воспоминания о носках я невольно усмехнулась, что вполне могло сойти за дружелюбное приветствие.
Вот они, мои коллеги или сотрудницы! Но пока ни я, ни, видимо, они, не имеем друг о друге высокого мнения. В моих же интересах это исправить!