— Я фея Какатоесть, — представилась я. — И хочу помочь тебе, Мателинк.
Но Мателинк холерично вспыхнула и поднесла руку ко лбу, с которым уже все было в порядке.
— Ты мне уже помогла однажды, — съязвила она.
Я сглотнула. Пережила уже эту свою промашку, но напоминание о ней отнюдь не было безболезненно.
— Но разве тебе не было хорошо на балу? — возразила я. — И знаешь ли ты, что принц Дэниэл отчаянно мечтает найти тебя, хоть ты и распереживалась так из-за своего лба?! — укорила я девушку.
Она со смущенным удивлением покраснела. Должно быть, и не думала… Ну, почему почти все девушки поголовно мечтают о принцах?.. Порой включая и меня… Бедный Йоханн, а ведь ему Мателинк, наверно, дороже намного будет. Хотя, кто их, мужчин, разберет!
— И, кроме того, — сочла я все же нужным упомянуть, — есть еще кое-кто, кому ты небезразлична.
Глаза Мателинк зажглись радостным интересом. Враждебности и недоверия и след пропал.
— Кто же это?
Так я ей и сказала! Пусть сама потом разбирается с ними.
— Узнаешь со временем, — уклончиво отвечала я. — А теперь давай подойдем плотнее к вопросу твоего вызволения. Итак, что произошло?
— Но… — девушка была нерешительна, — разве ты не знаешь, ты же фея?
— Конечно, я знаю, что ты ничего не делала, — пошла я вновь ва-банк. — Однако мне нужно услышать все в твоей версии.
Мателинк явно поверила, что я невидимый дух, и начала свою наивную исповедь, глядя в потолок и стены, но только не в мое окно. Ура!
— Все дело в моем дяде. Он последний из моих родственников, что растил меня. Он держит маленькую гостиницу. И мне сказали, что… если я не возьму кражу на себя, то ее сравняют с землей. А вы же знаете, как нашему роду тяжело зарабатывать на жизнь…
Девушка тихо заплакала. Прекрасно. Она еще, видимо, и созналась в краже. Но кто же заставил ее?..
— И ты из страха за дядю сделала это? — но мой вопрос был неверно истолкован.
— Конечно, нет! Я не крала эти драгоценности! Это сделал Фицжеральд, мельник, а я увидела. Но… он пригрозил мне, что если я скажу об этом… то дяде будет плохо. А утром ко мне пришли стражники и нашли у меня в ящике стола ту брошь! Но я ее не трогала никогда, честное слово!
Старо, как мир. Низость, шантаж, подлог. Значит, нить тянется к мельнику со странным именем Фицжеральд. Кажется, был писатель такой еще.
— Мателинк, успокойся, — сказала я загадочно.
За ее дверью послышались гулкие шаги и голос ключа в замке.
— Жди чуда, — тихо сказала я напоследок и… зацепилась противной штаниной за штырь.
Я услышала, что в камере раздался знакомый голос детектива.
— С кем ты разговариваешь? — грозно спросил он. Я застыла. Кажется, уголки моих губ оттянулись вниз и назад до самого затылка.
— С феей, — безмятежно отозвалась Мателинк.
По шагам судя, Шерлок обследовал камеру.
— Где она?
— Не знаю. Она же дух, — донеслось в ответ.
— Как же, дух! — голос его вовсе не внушал веры в хорошие ко мне чувства. Хлопнула дверь. Наконец я оторвалась от штыря и помчалась к стене. Если он поймает меня… Дальше зайти мое воображение не отваживалось. Тогда точно моя карьера феи будет кончена!
Я уже вылезала на верх стены, как он схватил меня за ногу с азартным криком:
— Попалась, Какатоесть! — оборачиваться смысла не было. Я резко дернула ногой и врезалась во что-то. Звук падения и свободные конечности позволяли предположить, что это был лоб детектива. Выяснять было некогда. Я свободна и должна мчаться к мельнику на решение проблем Мателинк. Удар был не сильный, детектив переживет.
Часть 1. Глава 18
ГЛАВА 18. ДОВОЛЬНАЯ РЕЗУЛЬТАТОМ
Я спешила оставить дом стражи подальше. А вдруг Шерлок не окажется контужен совсем и сядет мне на хвост?.. Надо сказать, эта мысль меня чрезвычайно беспокоила.
Я поддала ходу. Вот и таверна Герды. Прекрасно, я переоблачилась в свой нормальный наряд (к счастью, штаны о штырь не порвались) и уточнила кое-что о мельнице и мельнике Фицжеральде. Что ж, видимо, совсем отпетого злодея мне пока встретить не пришлось в этой стране.. Судя по рассказам, он любил выпить, имел скверноватый характер, мало кого любил и мало кем был любим. Вернее, никем. Силы ума или особой физической мощи в его образе мне как-то не нарисовалось. Так что я сочла достаточно безопасным направиться к нему и заставить признаться… Хотя, честно уж говоря, я боялась. Жил он один и за городом, мало ли, в каком он состоянии оказаться может… Гм. Предпочтем не думать об этом.