Убрав контейнер, Лиминг запер сейф и выразительно развел руками.
— Значит, мы нисколько не продвинулись вперед?
— Не обязательно, — ответил Харпер.
Облокотившись о лабораторный стол, задумчиво глядя на Лиминга и Балира, он исследовал мысли обоих и наконец сказал:
— Вам сообщили, что с Венеры вернулись трое исследователей, заразившихся неизвестной болезнью, которая начала распространяться. Вам прислали тела известных на данный момент жертв, начиная с девушки по имени Джойс Уитгингэм. Ваша задача — выделить причину заболевания, изучить ее природу и, если возможно, изобрести лекарство.
— Верно, — кивнул Лиминг. — Это совершенно секретная информация. Судя по всему, вам ее тоже сообщили.
— Сообщили? Я сам ее получил. И это оказалось не сложнее, чем выдернуть зуб.
Харпер подался вперед, пристально глядя на доктора.
— Вы уверены, что этот вирус — подлинная причина заболевания?
— Был полностью уверен — до вашего появления. Теперь уже нет.
— Почему вы так думаете?
— Трудно объяснить, насколько тщательно мы обследовали те трупы. Задача вдвойне усложнялась тем, что все приходилось делать на расстоянии, со всеми предосторожностями, чтобы избежать контакта и заражения. Наши ведущие специалисты трудились двадцать четыре часа в сутки, и все, что им удалось найти, — неизвестный прежде вирус. Возможно, в нем все и дело. Наверняка в нем.
Помолчав, Лиминг заключил:
— Но, судя по вашим словам, это не так.
— Я ничего подобного не говорил.
— Вы сказали, что вирус для вас ничего не значит.
— В его нынешнем состоянии — да.
Харпер поколебался.
— Я обладаю особой способностью определять людей, зараженных этой болезнью. Если вам не сказали, как я это делаю, — я тоже не могу сказать. Считайте это еще одной совершенно секретной информацией. В нашем проклятом мире чересчур много секретов. Однако кое-что я все же могу сказать.
— Что?
— Я распознаю симптомы. Вы же просите меня найти причину. Это далеко не одно и то же. На мой взгляд, это совершенно другая проблема.
— Но вы можете сделать хоть какое-то предположение, которое бы нам помогло? — спросил Лиминг.
— Могу изложить свои соображения. Ваше дело — решать, есть в них смысл или нет.
— Давайте. Нам пригодится любая точка зрения.
— Хорошо. Поймите, я ни в коей мере вас не критикую, утверждая, что власти послали меня сюда, исходя из совершенно дурацких умозаключений.
— Каких именно?
— Что можно раздеться, будучи абсолютно голым. Что можно плавать без воды. Что можно ехать по дороге без велосипеда, крутя педали.
— Выражайтесь яснее, — предложил Лиминг.
— Нельзя быть болезнью, если некого ею заразить. Нельзя бежать без ног, говорить без рта, думать без мозга. Если эта штука — действительно то, чем, по-вашему, она является и чем, на мой взгляд, она и в самом деле может оказаться, сейчас она полностью связана. Связана по руками и ногам, если можно так выразиться, и потому представляет собой лишь то, чем выглядит, а именно — комок слизи. Ее сила, если таковая существует, перестала быть реальной, превратившись в потенциальную. Я могу определить реальную силу. Но потенциал я способен оценить не больше, чем читать будущее.
— Понимаю, о чем вы. — Лиминг медленно улыбнулся. — Вы считаете нас не слишком умными, верно?
— Я не называл вас глупцами. Я просто думаю, чем могу вам помочь.
— Ладно. — Лиминг махнул рукой в сторону сейфа. — Это не все, что у нас есть. Только половина. С остальным мы поступили в освященных веками традициях — испытали на собаке.
— Хотите сказать, что вы кому-то ввели этот вирус?
— Да, как я только что сказал, собаке.
Харпер растерянно уставился на доктора. За всю жизнь ему ни разу не удалось уловить мысль животного. С телепатической точки зрения кошки и собаки, птицы и пчелы для него просто не существовали. Их мысли распространялись на какой-то иной волне, отличной от человеческой. Он точно так же не мог услышать их мысли, как не мог видеть в ультрафиолетовом диапазоне.
— И что с ней стало?
— Выжила. И до сих пор жива. Хотите взглянуть?
— Да, хочу.
Собака оказалась черным лабрадором-ретривером. Она сидела в прочной клетке, вероятно, позаимствованной в цирке или ближайшем зоопарке, — со стальным палом, толстыми стальными прутьями по бокам и сверху и подвижной перегородкой внутри. С помощью этой перегородки животное можно было загнать в одну половину клетки, пока чистилась другая половина и наполнялись миски с едой и водой. В этой клетке, которой вполне хватило бы для разъяренного носорога, лабрадор выглядел неуместно и довольно трогательно.