Ты должен обязательно рассортировать пациентов из переполненного приемного покоя — большая часть работы дежурной медицинской службы заключается в этом, необходимо проанализировать, кто из этих людей действительно нуждается в медицинской помощи. И, кроме того, приходится быстро принять незнакомого пациента: сделать запись в истории болезни, исследовать симптомы и принять решение — ты всегда должен принимать решение, даже несмотря на то, что почти всегда находишься во власти некоторой неуверенности. Да еще к тому же необходимо определить, что сделать немедленно, что нельзя откладывать, а что может подождать до приема у обычного врача, — и все это делается под постоянным и непрерывным давлением фактора времени.
Восьмидесятишестилетний старик с легким кашлем, которому приходится уйти домой практически ни с чем — только с рекомендацией побольше отдыхать и следить за здоровьем, протягивает ему руку, когда консультация походит к концу.
— Спасибо вам огромное, доктор, — благодарит он и слегка кланяется Юнасу.
Его рука дрожит, но взгляд твердый.
— Помните, что мы на месте, — говорит в ответ Юнас. — Всегда.
И пока они обмениваются рукопожатиями, пока Юнас кладет свободную руку поверх руки старика и легко сжимает ее, он вспоминает свое первое ночное дежурство в отделении медицинской службы, когда его для практики прикрепили к женщине — дежурному врачу. Они вместе приняли молодого человека с частым поверхностным дыханием и одышкой, кроме того, у него появилось чувство онемения вокруг рта. Сам он считал, что у него симптомы инсульта, Юнас стоял просто как свидетель и со стороны наблюдал, как его старшая коллега обследовала пациента, как держала его за руку и разговаривала спокойным тоном. В итоге оказалось, что у молодого человека первая паническая атака. Ему стало заметно легче, он успокоился и отправился домой. А потом, когда Юнас и дежурный врач стояли и пили воду из кулера и Юнас восхитился тем, как его коллега легко справилась с ситуацией, она произнесла то, что он запомнил навсегда: «Никогда не следует недооценивать значение прикосновения».
В четверть второго в кабинет на коляске завозят ребенка. Мальчик примерно двух лет, его мать выглядит юной и очень уставшей, она достает малыша и сажает к себе на колени, на передней части коляски прямо между колесами висит табличка с именем мальчика: «Йоханнес». Температуры у ребенка нет, взгляд живой, но когда мать приподнимает свитер на спинке, мальчик растопыривает ручки.
— Нет, — хнычет он.
Вся спина покрыта красными волдырями. Часть из них заполнена характерной прозрачной жидкостью, а несколько, еще более выступающих, мутные.
— Я подумала было про ветрянку, — начинает мать малыша.
— Думаю, вы правы, — отвечает Юнас.
— Правда? — вздыхает женщина.
Она смотрит на него с беспокойством. На ее светлом джемпере заметно пятно на груди, может быть, это отпечаток грязной детской ладошки, бретельки бюстгальтера выбиваются из-под ворота.
— Такое было у его двоюродного брата, — поясняет женщина, — но уже прошло три недели с тех пор, как они играли вместе.
— В этом нет ничего странного, — объясняет Юнас. — Инкубационный период ветрянки может длиться до трех недель.
Мальчик соскальзывает с материнских коленей. Юнас выдвигает ящик с игрушками, малыш бросает на него взгляд, медлит, словно ожидая ободрения и подтверждения того, что все в порядке.
— Посмотри-ка, — предлагает Юнас и достает лежащую сверху игрушку — ярко-желтую погремушку.
— Он почти ничего не ест, — продолжает мать.
Она смотрит на ребенка, тот быстро хватает погремушку, улыбается, заслышав звук, который она издает, зубки сверху и снизу похожи на маленькие белые рисовые зернышки.
— Но вы даете ему пить?
— Да.
— Кажется, в целом он себя чувствует неплохо.
Юнас кивает малышу, тот стучит погремушкой о голубой пластмассовый ящик с игрушками и смеется.
— Эта сыпь может довольно неприятно чесаться, — продолжает Юнас. — Вы чем-то смазываете — цинковой пастой или «Зиртеком»?
Мать качает головой. Она водит рукой по вороту свитера. Юнас записывает названия лекарств на желтом листке.