Она качает головой, и хвостик на макушке снова описывает дугу.
— Да по-моему, вы и сами неплохо справились, — отвечает Юнас.
— Занималась на вечерних курсах по оказанию первой помощи, — смущается она.
— Ну надо же!
Она улыбается, но вид у нее печальный, и Юнас думает о том, что что-то ее гнетет, на душе неспокойно.
— Я была у Элизабет, — говорит девушка и быстро взмахивает рукой, в которой зажат рецепт, словно опасается, что он прочитает, что там написано. На одной щеке у нее ямочка, впадинка на коже, которая становится более заметной, когда она растягивает губы в улыбке, клыки немного выступают вперед. У Эвы тоже такая особенность, ставшая предметом первого комплимента, который Юнас осмелился ей сделать, Эва флиртовала с ним и сказала: «Ты пытаешься мне польстить, говоря, что у меня неправильный прикус?»
Дверь за спиной девушки распахивается, и из нее выходит Вальтер, которого сопровождает кашляющий и слегка сгорбленный пациент.
— Пойдемте со мной, — говорит Вальтер.
Он открывает дверь лаборатории и пропускает пациента перед собой. Девушка сгибает рецепт пополам.
— Что ж, буду знать, что вы врач, если что, — говорит она.
— Вот именно, — отзывается Юнас.
— Ну, я пошла.
— Ладно.
— Вообще-то, мне надо в тюрьму.
— Вот черт, — удивляется Юнас. — Что вы такого натворили?
Она быстро улыбается и сгибает листок с рецептом еще раз, и все равно он кажется большим в ее руках.
— Я занимаюсь исследованием.
Она делает ударение на последнем слове, словно сама себя не воспринимает всерьез, или, возможно, это своего рода извинение, чтобы не создать между ними дистанцию.
— Пишу магистерскую работу, — добавляет она.
Она опускает сложенный рецепт в карман анорака, пальцы у нее бледные и тонкие.
— Здорово, — говорит он. — Что-нибудь по криминалистике?
— Антропология, — поправляет она.
Юнас кивает, он пытается задать еще какие-то вопросы, стараясь не показаться слишком назойливым, но задержать девушку еще хотя бы ненадолго. Однако она застегивает молнию на анораке, потом делает шаг по направлению к стойке регистрации.
— Ну, удачи вам, — произносит она.
— Спасибо, — отвечает он. — И вам.
Когда он возвращается обратно в кабинет, во рту все еще чувствуется привкус яблока, свежий и сладкий, и комната кажется больше; Юнас думает о том, что стало совсем светло, облака расступились, солнечные лучи пробиваются наискосок и золотят все вокруг.
%
Когда все это случилось, она была пьяна. Уже позже Ингеборга пыталась отыскать для себя смягчающие обстоятельства, но они не находились: это было не легкое опьянение и не безобидное подпитие, она просто-напросто напилась вдрызг. Компания гуляла на роскошной вилле в районе Калфарет в Бергене, в доме, где прошло детство одной из ее студенческих подруг. В тот день Ингеборга получила сообщение о том, что описание ее проекта для магистерской диссертации одобрено и с осени можно приступать к исследованиям. Ингеборга отправится в Танзанию, и пусть весь мир подождет — такое у нее было настроение. И вот когда она, босоногая и беспечная, зажав в руке бокал с каким-то крепким напитком, отплясывала в коротком летнем платье и в то же время, если она правильно помнит, целовалась с парнем в белой рубашке — умирал ее отец. Только в шесть часов утра, когда она проснулась, дрожа от холода в садовом кресле возле виллы, и, пошатываясь, принялась разыскивать свою сумочку с мобильным телефоном, чтобы вызвать такси и отправиться домой, она увидела несколько пропущенных звонков от матери. Вместо того, чтобы поехать в общежитие, она скомандовала водителю мчаться немедленно в университетскую больницу Бергена, куда восемь часов назад санитарный вертолет доставил ее отца — тогда еще была надежда, что его удастся спасти.
А теперь перед ее взором плотным строем на полках стоят винные бутылки. Ингеборга медленно проходит вдоль рядов, разглядывает этикетки и смотрит на год выпуска, ищет что-то, что способно заглушить ее боль. На самом деле она отправилась в аптеку, чтобы предъявить рецепт и забрать лекарство, но, когда увидела по пути винный магазин, решила прежде зайти туда. Потому что теперь вот так, думает Ингеборга, алкоголь и психотропные вещества — это для нее, девушки с легким нравом, всегда светившейся счастьем. «Солнышко» было написано на ее шапочке выпускника, которую раздобыли для нее одноклассники.
— Я могу чем-то помочь? — Внезапно за спиной Ингеборги появляется продавец, короткостриженый мужчина с бородой, ему, возможно, около сорока. Ингеборга никогда не видела его прежде, и она даже чувствует облегчение оттого, что знакома здесь не со всеми.