В группе сидящих ближе к двери что-то рассказывает заместитель директора, и это вызывает всеобщий смех. Лив Карин наливает воду в чайник и, отворачиваясь к окну, пытается вспомнить повестку совещания, которое будет сразу после обеденного перерыва. Они всегда встречаются по средам — все учителя девятых классов; на этот раз вроде бы собирались обсудить полугодовую контрольную? Новые правила проверки? Или предстоящий день здоровья в конце месяца, который никто из них, разве что директор да новый учитель физкультуры, не воспринял с особым энтузиазмом?
Солнечные лучи за окном освещают склон горы. Мимо по дороге проезжает «мазда» цвета нефтяного пятна, она похожа на машину Сверре, парня Кайи, или он уже бывший парень? Лив Карин с ним едва виделась после того, как в августе Кайя переехала в Восс; мальчики спрашивали о нем много раз, Сверре всегда играл с ними, если ее не было дома, они часто даже больше радовались, когда забегал ненадолго он, чем когда приходила Кайя, по крайней мере в последнее время. В прошлые выходные Лив Карин спросила, расстались ли они, в этом бы не было ничего странного, сказала она, — связывать себя в столь юном возрасте не всегда лучший выбор, и, возможно, в Воссе найдутся парни и поинтереснее? Но надежды Лив Карин на задушевный разговор очень быстро исчезли: Кайя попросила оставить ее в покое и закрылась в комнате, а Лив Карин оставила все как есть, и тоже только потому, что для мамы подростка важно не надоедать, и она должна постоянно об этом помнить.
«Мазда» исчезает за детской площадкой с горками и лестницами и направляется дальше к центру. На скамейке рядом с отгороженной футбольной площадкой сидит толпа учеников средней школы. Элине тоже там, посреди стайки ребят, она энергично жестикулирует двумя руками, остальные слушают, она притягивает к себе внимание и уже не кажется расстроенной.
Дворник Свейн, проходя к дверям мимо Лив Карин, прикасается к своей шапке в знак приветствия, он ест яблоко, руки у него большие и огрубевшие. Лив Карин достает чайный пакетик из чашки, и, выбрасывая его в переполненную мусорную корзину, размышляет об Элине и контрольной, что для нее самой это не слишком естественно — быть такой уступчивой.
Очевидно, что она слишком уж прониклась Элининым отчаянием, но об этом трудно не думать. Кроме того, Лив Карин чувствовала во рту неприятный привкус, когда сегодня утром вернулась к проверке работ. Она собиралась допроверять тетради еще вчера вечером, но не осилила всю стопку, вместо этого она уделила больше внимания бутылке красного вина, и у нее ломило затылок, когда она пришла сегодня на первый урок. Лив Карин дала десятиклассникам большую письменную работу, пока сама быстренько проверила оставшиеся контрольные по истории; возможно, ей не хватило здравого смысла, так что, может быть, Элине в чем-то была права.
Лив Карин берет второй, и последний, бутерброд из тех, что завернула себе на обед, ей бы следовало сделать еще один на сегодня; в группе сидящих у окна Туве поднимает руку и приглашает Лив Карин присоединиться — она призывно хлопает ладонью по свободному месту на диване между собой и Хоконом, тот сидит, склонившись вперед, и ест хлебцы, держа блюдце перед собой. Лив Карин мимикой быстро изображает непонимание и поворачивается обратно к столу, и пока она откусывает бутерброд с сыром и паприкой, ей приходит в голову, что, вероятно, у ее уступчивости есть еще одна причина. Возможно, в отчаянии этой девочки она разглядела и отчаяние Кайи. Возможно, ее собственная дочь сейчас находится в точно такой же ситуации. В таком случае она надеется, что учитель в гимназии Восса продемонстрирует снисходительность и понимание, даже если Кайя вела себя неразумно и не заслуживает особого снисхождения.
У стены между двумя пластмассовыми разделочными досками примостился номер глянцевого журнала, Лив Карин берет его и автоматически листает страницы, дожевывая бутерброд, чтобы как-то оправдать то, что она стоит здесь в одиночестве. «Моя дочь меня ненавидит», — пишет «отчаявшаяся мать подростка», это статья в разделе о семейной жизни и отношениях. «Я не просто низведена до роли статиста в ее жизни (с этим я в некотором смысле еще могла бы смириться), но во мне видят только того, кто постоянно вмешивается, поправляет, настроен на негативное взаимодействие. Она не в состоянии увидеть, как ее поведение влияет на других, особенно на меня, и как мне больно оттого, что она меня ненавидит».