— Дочка ленсмана, — говорит Магнар, — еще того, старого ленсмана. Или дочка и дочка…
Он едва заметно выдыхает через нос и снова быстро оглядывается на нее.
— Она понятия не имеет ни о чем, — продолжает Магнар. — Анне-Лине Викорен позвонила мне за пару недель до ее рождения и рассказала, что те выходные не прошли бесследно. Она хотела, чтобы я знал, но больше ей ничего не было нужно — ни денег, ни чего-то еще. Они с мужем так давно пытались и уже почти отчаялись, и я подумал, что это же замечательно — если родится долгожданный ребенок.
Дорога стелется перед ними ровной полосой, они взобрались на самую вершину горы, Лив Карин может разглядеть въезд в тоннель — его разинутую мрачную пасть.
— Это ничего не меняет, — замечает Магнар. — Ты ведь понимаешь, что от этого ничего не изменится.
Лив Карин поворачивается к нему и встречает взгляд его карих глаз, и видит теперь, что внутри этих глаз страх — как она отреагирует, или, может, это из-за Кайи. Они могли бы разделить этот страх, но теперь уже слишком поздно, в ее душе уже ничего не дрогнет.
— Будь так добр, останови машину, — говорит она.
— Да ладно тебе, — бросает Магнар.
— Я серьезно, меня тошнит, мне надо подышать.
Он сворачивает с дороги, принимает влево и заезжает на парковку прямо перед тоннелем, в пасхальные праздники и в хорошую погоду тут многолюдно, теперь же не видно ни одной машины. Магнар дергает рычаг ручного тормоза, он не глушит мотор и бросает быстрый взгляд на Лив Карин.
— Вот только не надо из этого делать драму, — предупреждает он.
— Драму, — усмехается Лив Карин. — А что, ты боишься драмы?
Вряд ли он ждал, что она засмеется, да и сама она к этому не готова, но смех рвется из нее наружу, и она не узнаёт тон собственного голоса. Магнар отворачивается в темноту и отчуждение, а потом звонит телефон.
Она держит его в руках вот уже почти семь часов. Носит его так, словно это свеча, ее путеводная нить в будущее. Вдобавок к двум сдержанным эсэмэскам, которые она отправила, — в них она коротко и без извинений просила Кайю позвонить домой, Лив Карин также написала дочери о том, что любит ее. «Я люблю тебя, моя девочка», — набрала она и тут же удалила. «Я знаю, что у тебя нет любви, которой ты могла бы со мной поделиться, и обещаю, что никогда не потребую от тебя ничего подобного, просто будь добра, дай о себе знать». Этим она и занималась в последние часы — писала и снова стирала; мобильный телефон разогрелся, стал влажным от пота, выступившего на ее ладонях, и теперь, когда он наконец звонит, Лив Карин оказывается совершенно не готовой к этому звуку, и она вздрагивает; телефон выскальзывает из руки, пролетает между коленей и падает в сумку, звонок не умолкает, и она дрожащими руками перерывает содержимое сумки и с такой силой нажимает на кнопку, что включается режим громкой связи.
— Да, — произносит Лив Карин на вдохе, хватая ртом воздух.
Магнар не сводит с нее взгляд, и она так отчетливо видит страх в его открытом лице, и теперь его уже легко прочитать. Магнар выключает двигатель и наклоняется ближе к телефону, хотя голос квартирной хозяйки звучит достаточно громко.
Хозяйка начинает с извинений. Объясняет, что была на читательском вечере — встреча с местным писателем в библиотеке, стихи, основанные на фактах из истории здешних мест, поясняет она, рассказ о деталях поэтического вечера никак не закончится, — потом еще была книжная распродажа и угощение.
— И знаете, мой мобильный телефон, — щебечет квартирная хозяйка, — он остался дома на кухонном столе.
Она тихо посмеивается над своей забывчивостью.
— Кайя, — перебивает ее Лив Карин. — Она пропала.
— Что? — переспрашивает хозяйка. — Когда пропала?
— В понедельник, — отвечает Лив Карин и снова чувствует, насколько правдивым и в то же время нереальным становится все произнесенное вслух.
— Да быть не может! — восклицает хозяйка. — Я только вчера ее видела.
— Вчера? — переспрашивает Лив Карин.
— Да и только что, — продолжает хозяйка, — я буквально только что с ней разговаривала, мы с ней столкнулись около пяти часов, я как раз собиралась в библиотеку, а она заходила в квартиру и ела чипсы.
— Вы уверены? — переспрашивает Лив Карин. — Может, вы ее спутали с какой-то другой девушкой?