Сдачи не нужно
– Горе-то, какое! Жить бы мальчишке да жить. А вот поди-ка. Сорока ещё нет. Это надо же – инфаркт, – Зоя Фёдоровна, тётя покойного, смахнула слезу, нависшую на нижней ресничке, долго рылась в сумочке в поисках платка. Руки её дрожали, не желая слушаться, – и что теперь, Катька-то, жена, что она, как?!
– Рыдала, теперь зависла в прострации, опухла вся. Зайди, сама увидишь. Все уже собрались, похоронные обязанности распределяют. Деньги, Зоенька, собираем, на поминки, на памятник. Ты как, – спросила Мария Егоровна, родная сестра покойного.
– Помочь, помогу, Конечно, готовить там и прочее, а денег… у меня ни копейки, сама знаешь, как нынче учителя зарабатывают: не зарплата – слёзы. Всё, как есть, Катьке своей посылаю, ты же знаешь – учится она. Квартира съёмная, тетради, учебники… просто беда. Вот, смотри, кошелёк совсем пустой, едва на дорогу наскребла.
Зоя Фёдоровна вывернула объёмный кошель, больше похожий на косметичку, и потрясла для убедительности.
Пусто, совсем ничего. Лишь жалкие копейки.
В минуты, когда приходит беда, никто не станет обсуждать, как да почему. Хотя странно.
Зоя – женщина прижимистая, совсем не бедная. Работает в школе заведующей учебной частью. Гребёт под себя учебные часы, репетиторством подрабатывает. Умеет она убедить родителей своих учеников в необходимости обращаться именно к ней.
В доме учительницы чего только нет. Правда, гостей Зоя не любит.
Ну да ладно. Чего уж там. И без неё соберут. Родни много. С миру по нитке, как говорится. Наверху прах не оставят.
Катьку жалко. Только ведь жить начали, чуть больше года, как сошлись. Даже зарегистрироваться не успели.
Зоя Фёдоровна с мокрыми от слёз глазами долго прижимала к себе Катеньку, шептала утешительные слова, гладила по головке. Было видно, что она страдает по безвременно усопшему племяннику.
Отпустив Катеньку, Зоя перецеловала всех присутствующих, после чего с поникшей головой зашла в зал, где прощались с покойником.
Зоя Фёдоровна долго, протяжно завывая и причитая, рыдала, потом и вовсе грохнулась в обморок.
Народ засуетился: открыли форточки, давали попить, махали перед носом ваткой с нашатырём.
Насилу успокоили.
Очнувшись, немного придя в себя, Зоя начала руководить: составляла списки необходимых дел, распределяла задания, собирала деньги, которые складывала в свой бездонный кошель.
Женщины натянули на головы чёрные платки, на лица навесили скорбные выражения, разговаривали исключительно шёпотом.
Никто никого не заставлял что-либо делать. Горе объединяет, даже если прежде имелись разногласия.
Деньги вместе с косметичкой отдали Катеньке, которая была совсем не в себе. Она даже плакать не могла: глядела в одну точку, словно не понимая, где находится, и что происходит.
Большая часть родственников приехали издалека, поэтому ночевать остались в квартире умершего родственника, расположившись, кто где.
Собственно, спать почти не пришлось: чуть не до утра готовили еду на поминальный стол: резали салаты, варили холодец, чистили овощи.
К утру все валились от усталости, а недоделано было ещё много чего.
Тут и выяснилось, что пропали поминальные деньги вместе с кошельком.
Искали дружно, каждый миллиметр в квартире обследовали. Чего только не передумали. Увы, отыскать то, чего нет, невозможно.
Что поделаешь! Может позже найдутся. Катька-то ничего не соображала, сунула небось куда, и запамятовала. Бедолага! И без того горюшко, а тут такое…
“Чёрт-чёрт – поиграй и отдай. Не обижай вдовицу!”
Порылись по сумочкам, вывернули остатки, кое-что наскребли. Недостающую сумму заняли у соседей. Мир не без добрых людей. Помогли.
После поминок начали разъезжаться, кто куда. Мария Егоровна немного задержалась, чтобы прибраться, привести вдовий дом в порядок, хотела было остаться ночевать, но у самой дома проблемы. Нужно отправляться. Дорога не близкая.
Обговорила с Катенькой, как, на что справлять девять дней. Чуть не опоздала на вокзал, к последнему поезду.
Впопыхах купила билет в общий вагон, вспотела, разнервничалась вконец. Это был уже второй братик, которого она потеряла.
Настроение было кошмарное, с ног валила усталость: двое суток без сна.
Ужасно хотелось пить. Водопроводная вода была только в туалете, да в вокзальном ресторане. Выбрала ресторан.
У дальнего от входа окна за щедро накрытым столом сидела Зоя Фёдоровна, кушала.
Перед ней стояли несколько тарелок с горячими мясными блюдами, пара салатов, и початая бутылка вина.
К Зое Фёдоровне подошла официантка, протянула счёт.
Тётка уверенно залезла в сумочку, достала косметичку, ту самую, вынула несколько купюр, положила на стол, – сдачи не нужно, – и принялась с достоинством, соблюдая правила этикета, поглощать деликатесы.