Слегка вздрогнула, почувствовав, как горячие, слегка влажные руки обнимают меня сзади, окутывая теплом и запахом геля для душа с ментолом.
- Копаешься в нашем прошлом, малыш? – спрашивает Горский, нежно целуя меня в шею.
- Что все это значит, Марк? – мой голос звучит настолько растеряно, что профессор с волнением вглядывается в мое лицо, а затем сияет лучезарной улыбкой.
- Знал, что тебе понравится. Специально заехал домой за этой коробкой. Это история наших встреч, Вик.
Я лишь озадаченно хлопала ресницами.
- Смотри, - Марк заглянул в коробку и достал оттуда последнюю вещицу – маленькую фотографию некогда популярной камеры фирмы Полароид.
На ней лопоухий тощий мальчик с диким ужасом в глазах держит на руках младенца в розовом костюмчике. Присмотревшись внимательнее, я узнаю ребенка, потому что дома, в старом альбоме полно похожих фотографий. Это я.
- Мама твоя сфотографировала. Сказала, что когда ты вырастешь, они еще подумают брать ли меня в женихи, - улыбнулся Марк, а у меня дыхание перехватило.
- Это ты?
- Угу… А вот это помнишь? – указал он на детский рисунок.
- Нет.
- Это мой первый портрет в твоем исполнении. Ты нарисовала его на пляже Эгремни в Греции. Тебе было лет пять. И кстати, тогда же подарила свою волшебную корону, спасающую от грусти.
- Я этого не помню, - грустно ответила ему.
- Ты была слишком маленькая, Вик. А это тоже не помнишь? – указал профессор на цепочку с кулоном.
- Я помню сад… и ящерицу… лето… И помню грустного мальчика… Неужели это был ты?
Марк пожал плечами, продолжая улыбаться.
- А откуда у тебя моя картина?
- А ты разве не догадываешься?
- Я помню, как потеряла ее, но как она оказалась у тебя?
- Ну, я счел это за компенсацию после того, как ты меня оглушила и ослепила, маленькая стерва!
- ТЫ?? ЭТО БЫЛ ТЫ?
- Знаешь, малыш, я все время задавался вопросом, у тебя всегда такая плохая память или исключительно на мое лицо?
- Не знаю, - честно ответила, ошеломленная таким открытием. – Боже, я же обзывала тебя тогда по-русски! И с таксистом при тебе договаривалась!
- Да, это было забавно, - смеется он.
- Вот ты ЖУК! Ты знал, что это была я?
- Нет, конечно. Понял, только когда прочел имя на картине.
- Офигеть, Марк!
- Согласен…
- Так, а аттестат?!
- Твой аттестат прилетел мне прямо в темечко.
- Откуда?
- Видимо, из окна? – Марк снова пожал плечами. - Про альбом, надеюсь, помнишь?
- Про альбом помню.
- Здесь еще должны лежать твой Оскар и цепочка, но они так и провалялись год на полке в московской квартире.
- Знаете, профессор, после такого вы просто обязаны на мне жениться! – хохотнула я.
- Согласен, - совершенно серьезно ответил Горский, а затем скользнул в нагрудный карман моей-своей рубашки и выудил оттуда маленькое колечко в виде короны, усыпанной черными бриллиантами.
От волнения перехватило дыхание, сердце с каждым ударом разгоняло кипящую кровь по венам, разнося по телу волны счастья и восторга.
- Моя маленькая мисс Беккер, ты выйдешь за меня?
- Да! – и изящное колечко скользнуло на безымянный пальчик, идеально совпадая с ним, а твердые настойчивые губы Марка слились с моими в жарком поцелуе…
Глава 56
- Мне тоже надо в душ, - бормочу я, охваченная внезапной паникой.
Мы же не будем заниматься сексом прямо сейчас на полу? Если раньше, взвинченная различными ограничительными мерами и условиями, я не придавала значения, как и где расстаться с девственностью, то теперь стало вдруг архиважно, чтобы все было максимально комфортно и удобно, чтобы я, как минимум, не смущалась своего немытого тела и нечищеных зубов.
Поэтому выпутываюсь из крепких объятий Марка и, не смотря на недовольное ворчание, отправляюсь в душ, пока мой будущий муж занимается сбором обратно в коробку наших воспоминаний.
Во влажной душевой нахожу чистые полотенца, одноразовые зубные щетки, махровые тапочки и пушистый халат. Нетерпеливо сбрасываю одежду и становлюсь под горячий поток.