Полная решимости я погружаюсь в интернет и два часа штудирую информацию о том, как наиболее аккуратно и безболезненно произвести дефлорацию, так сказать, своими руками.
Боже, как убого это звучит!
Затем брожу по интернет-магазинам 18+ в поисках подходящего резинового помощника.
А потом до пяти утра рыдаю в подушку. Все люди, как люди, а я даже переспать с живым человеком не могу. Меня забронировали, как товар в магазине и отложили на дальнюю полку. И никому нет дела до того, чего хочу я.
Была бы жива мама, она бы меня поняла. И не допустила всего этого безумства.
Я плачу, жалея себя. Плачу, жалея маму. И клянусь самой себе, что никто не заставит меня выйти замуж без любви.
Утром просыпаюсь, чувствуя себя совершенно разбитой. А впереди лекция по макроэкономике. НЕТ. Я не готова. Абсолютно не готова снова видеть профессора, поэтому, притворившись больной, остаюсь дома.
Даже врать особо не приходится. Вид у меня такой, словно я сдохну еще до захода солнца.
Я не появляюсь в институте ни в среду, ни в четверг, ни в пятницу. Лилька порывалась приехать, но я строго-настрого запретила.
Хочу побыть одна.
Отец, глядя на мое депрессивное состояние, решил не трогать. Дал церберу выходные.
За пять дней «болезни» я переписала все лекции по макроэкономике, на которые забила, прилежно восполнила прошедшие мимо меня практические задания и даже честно пыталась найти во всем этом финансовом болоте смысл. Остальное же время провела на подоконнике с блокнотом и карандашами. Рисовала все подряд, кроме Марка. Запретила себе о нем думать и вспоминать.
Надо вылезать из этой безнадеги.
Погоревала и хватит!
В понедельник утром свежа и хороша, я отправилась в институт.
Глава 10
Жизнь потекла в прежнем русле. Мы с Лилей посещали занятия, в том числе и профессора Горского. На его лекциях я старательно записывала каждое слово, ко всем практическим занятиям основательно готовилась и даже решала непостижимые моему уму задачи не хуже остальных, хотя к пониманию сути предмета так и не приблизилась.
Зато получила хорошие результаты по тестированию, и сдача экзамена в индивидуальном порядке мне явно не грозила.
Периодически, довольно часто надо признать, ловила на себе серьезный хмурый взгляд Горского, но поспешно отводила глаза. Завидев его в коридоре идущим навстречу, непременно сворачивала в противоположном направлении. После пар стремительно покидала аудиторию в общем потоке студентов.
В целом была пай-девочкой и вела себя тише воды, ниже травы.
Зато, как назло, постоянно сталкивалась со счастливой невестой. Словно мало мне печали, так еще и ее вечно довольный пучок мелькает перед глазами. Сияла будущая мадам Горская совершенно искренне и до тошноты ярко, и затмевал блондинку разве что бриллиант на ее руке. Однако, восторг Анфисы Дуровой (а именно так и звали профессорскую невесту) ядовитым уколом саднил под моими ребрами.
Проклятый профессор, будто вирус ветрянки, проник в меня и навсегда въелся в ДНК. И теперь опасная болезнь под названием Марк Робертович безжалостно прогрессирует, вызывая эротические галлюцинации во сне, боли в сердце и жар в половых органах.
Кажется, я впервые в жизни влюбилась. Пора уже было признаться в этом хотя бы самой себе.
Минул ноябрь. Пролетела половина декабря. Земля укрылась белоснежным саваном, хороня под собой любые несовершенства и грязь. Но на душе светлее не стало.
Всем студентам, претендующим на автомат по макроэкономике, профессор Горский выдал индивидуальные задания. Среди счастливчиков оказались и мы с Лилей, поэтому третий час подряд торчим после занятий в читальном зале университетской библиотеки. Марк Робертович, конечно, извратился, как только мог.
«Теория макроэкономического равновесия»
Ненавижу теории! Ненавижу макроэкономику! А от равновесия в моей голове не осталось и следа, сплошные эмоциональные качели.
Короче, БИНГО.
Зато в кои-то веки пригодился Васенька и горы его бесполезных мускулов. Таскает нам туда-сюда пыльные скрижали, прокачивая бицепсы и нервную систему старой-девы-библиотекарши. Она прямо слюной на него едва не брызжет. Думаю, именно поэтому уже в сотый раз выдает какую-то ерунду вместо нормальной литературы.