Марк безошибочно нашел дверь и щелкнул замком, но перед тем, как выпустить из своей ловушки еще раз поцеловал.
Нежно. Ласково. Неторопливо.
- Ты – моя! – безапелляционно сказал Марк и аккуратно вытолкал за дверь, шлепнув по попке.
Святые угодники, что это было?!
Глава 11
Стоя в пустом коридоре перед дверью непонятного помещения, я подтянула колготки и понеслась в библиотеку.
Сколько времени меня не было?
Васенька там, наверное, рвет и мечет!
Странно, что еще ОМОН не штурмует здание университета.
Войдя в хранилище знаний, я едва не согнулась пополам от смеха. Разъяренный цербер пытался покинуть помещение, но с виду хрупкая хозяйка библиотеки вцепилась в Василия намертво.
Скрытой под серым скучным костюмом грудью женщина преграждала путь, рядом маячил охранник с первого этажа. Парочка требовала сдать полученную по моему читательскому билету какую-то редкую книгу, а Василий с красным от гнева лицом доказывал, что он все вернул.
Вслед за мной в читальный зал влетела Лиля. Спустя пять минут мы дружно покидали библиотеку, вернув-таки утерянный фолиант, который подружка «случайно» уронила под стол.
Уснуть этой ночью получилось с трудом. Поцелуи Марка бередили душу и тело. Ласковые пошлые глупости, нашептываемые им в темноте, прочно засели в памяти, а его слова «ты – моя» вызывали одновременно смущение, восторг и приступ тахикардии.
Я крепко обнимала подушку, утыкаясь в нее носом, и воображала, что вновь тону в объятиях Марка. Закрывала глаза и представляла, каково будет почувствовать его в себе, такого сильного, уверенного, бескомпромиссного. Такого горячего, страстного, нетерпеливого.
Ты – моя.
О, Марк, разве есть у нас надежда на будущее?
У нас есть только крохи, оставшиеся до нового года. Жалкие десять дней до того, как ты покинешь пост профессора нашего университета и улетишь в свою Австрию. Десять дней до того, как меня представят ненавистному фон Беренгофу, словно породистую сучку.
Но ведь Марк не просто так сказал, что я его?
У него есть какой-то план? Ведь если я его, значит, мы вместе? Значит, свадьбы с этой Анфисой не будет?
Утопая в розовых мечтах, я нарисовала в своей голове, как Марк вместо платинового пучка женится на мне и увозит в свою Австрию, подальше от папеньки и его маниакального желания выдать меня за старого немецкого извращенца.
Следующие два дня мы с Горским не пересекались. Занятий у нас по расписанию не было, но я надеялась хотя бы случайно столкнуться в коридоре. Только бы взглянуть в его темные жгучие глаза, только бы вдохнуть аромат, только бы почувствовать его сумасшедшую энергию.
На третий день с утра пораньше я дежурила у кафедры экономики, не в силах больше терпеть. Сжимая в руках повод для встречи, а именно доклад по теории макроэкономического равновесия, нервно вышагивала из стороны в сторону.
Василий, молча наблюдал за моими терзаниями, привалившись к стене со скучающим видом. Он все еще злился за библиотеку, словно чувствуя, что упустил что-то важное.
И вот в конце коридора возникла знакомая фигура в темно-синем костюме, с безупречной осанкой двигающаяся навстречу.
Я замерла, утратив способность дышать. Жадно разглядывала профессора, боясь спалиться с потрохами в своих чувствах, как перед Василием, так и перед снующими взад-перед студентами.
Закусив щеку до крови, я старалась не улыбаться, как Гуинплен, а нацепила маску равнодушия и невозмутимости. По мере приближения профессора, колени предательски задрожали. Пришлось неловко переминаться с ноги на ногу.
Все, чего хотелось в данный момент – с разбегу броситься на шею Марку и вновь почувствовать вкус его горячего поцелуя. Я едва сдержалась, когда этот плут, поравнявшись с нашей парочкой, лучезарно улыбнулся и выгнул свою идеальную соболиную бровь.
- Доброе утро, Беккер, Василий, простите не знаю Вашей фамилии. – профессор бросил вежливый взгляд на охранника, но руку ему не протянул.
Впрочем, Василий тоже не соизволил, а лишь коротко кивнув в ответ.
- Вы ко мне, Виктория?