Монолог отца был тих и спокоен. Я всматривалась в родные черты и замечала, насколько в последние годы папа постарел. Волосы полностью посеребрила седина, лоб, глаза, шею изрезали глубокие морщины, уголки некогда улыбающихся губ печально опущены, руки сморщились, а кожа приобрела нездоровый сероватый оттенок.
Он так и не оправился от смерти мамы. Она заболела шесть лет назад. Рак. Папа действительно сделал все, что мог. Лучшие врачи и клиники во всей Европе, операции, реабилитации, доноры… Три года ушло на борьбу. К сожалению, ничего не помогло.
С тех пор отец поставил крест на своей личной жизни. А заодно и на моей. Папа всегда ночует дома, на все приемы ходит только со мной, никогда и нигде не был замечен в женской компании. Если у него и есть любовницы, мне об этом не известно.
Поэтому, глядя на своего отца, я все больше недоумеваю, как человек, всю жизнь любящий лишь одну женщину (и даже после ее смерти) может выдать свою единственную дочь замуж по расчету?
Молчание затянулось. Каждый из нас думал о своем, но я уверенна, что в целом, наши мысли блуждали вокруг одних и тех же вопросов. Тяжело вздохнув, папа встал и направился к выходу.
- Я буду готова к семи, папа.
- Хорошо, Вика. Спасибо.
Во время подготовки к ужину, решила погуглить нашего нового мэра. Так как я далека от политической жизни города, то знать не знала, как выглядит этот мужчина, и почему вокруг его свадьбы такой ажиотаж.
Каково же было мое удивление, когда я увидела, что главные полосы всех новостных лент пестрят фотографиями Анфисы Павловны и колобка.
Вот уж поворот так поворот!
Основной шок у народа вызывала огромная разница в возрасте новоиспеченных супругов, скоропостижный развод Демина с бывшей женой и скандальный раздел имущества.
Однако, как отмечала пресса, отсутствие в прошлом союзе детей и по-юношески влюбленный взгляд мэра на невесту, в некоторой степени все же оправдывали его неравный брак, и даже делали ближе к народу.
Как только я узнала, на празднование чьего бракосочетания мы идем, сборы приобрели совершенно иной оттенок.
Предвкушение.
Надежда.
Азарт.
Ведь вполне вероятно, что там будет и профессор Горский. Он же присутствовал на росписи в ЗАГСЕ, так почему бы ему не почтить своей персоной и ужин в честь молодоженов. Не одних же чиновников и бизнесменов туда позвали!
Я надеюсь.
Ровно семь вечера мы с папенькой сели в машину.
Глава 15
Ресторан «Розалин» встретил нас уже привычной роскошью. Безупречное меню и сервировка, идеально выглаженные официанты, свежие алые розы в изящных хрустальных вазах, виртуозный саксофонист и певица с потрясающим голосом, внимательный ко всему распорядитель и ослепительная невеста под руку с колобком, сияющим, словно турист в Лас-Вегасе, неожиданно сорвавший джек-пот, случайно дернув ручку игрового автомата.
Мы с папой сразу подошли к супругам, чтобы преподнести подарок и традиционные пожелания любви, взаимопонимания, благополучия и прочих банальных слов из стандартного свадебного набора поздравлений. Анфиса ничем не выдала свое ко мне отношение. По какой-то негласной взаимной синхронизации мы обе успешно сделали вид, что не знакомы вовсе. Ни один мускул на безукоризненном лице блондинки не дрогнул. Ни один волос в моей прическе не шевельнулся. Новоиспеченная супруга Демина ослепительно улыбалась и вежливо благодарила. Я по большей части отмалчивалась, предоставляя слово отцу, и внимательно разглядывала Анфису.
Кстати она, ожидаемо, сменила наряд. Теперь точеную длинноногую фигуру украшало воздушное, легкое и струящееся платье цвета темной венозной крови, наверняка от какого-то именитого дизайнера, ибо превращало блондинку в настоящую богиню. Оно подчеркивало каждое достоинство его обладательницы, выглядело невероятно стильно и скандально дорого. На фоне шикарной хозяйки вечера в своем пепельно-розовом платьице я бледно смотрелась вчерашней школьницей, сбежавшей с выпускного. В общем, неровня.
Я мысленно восхитилась Анфисой, не ставшей разыгрывать из себя невинность, наряжаясь в белое и фату. Да и стоит признать, непорочный белый – не ее цвет. С прозрачно-фарфоровой кожей и пепельно-жемчужными локонами в классическом наряде невесты Дурова, ныне Демина, смотрелась бы бледной ковровой молью.