- Можно, пап? – нетерпеливо спросила я дрогнувшим голосом и, кажется, выдала себя с потрохами, потому что Марк усмехнулся, а отец едва не подавился воздухом.
Эта поездка весьма грубое нарушение золотых правил Виктора Беккера. Я и взрослый красивый посторонний мужчина в одной машине на протяжении в лучшем случае сорока минут. Без охраны. Без контроля. Без защиты.
«Не бывать такому!» стучало чугунным колоколом в голове, но бессмертная надежда подкладывала подушки, уберегая мозг от сотрясения.
Однако, неожиданно родитель оказался не против, чем невероятно поразил меня.
- Поезжайте осторожно, Марк. Я выеду следом минут через двадцать.
- Не переживайте, Виктор, я доставлю Вашу дочь в целости и сохранности. А в качестве бонуса вложу в ее прелестную головушку парочку новых знаний.
О МОЙ БОГ!
Все еще не веря в реальность происходящего, я подхватила предложенный Марком локоть. Мы коротко распрощались с отцом и не спеша двинулись в сторону выхода из ресторана. Я все еще пребывала в заторможенном от шока состоянии, Горский же, напротив, чувствовал себя легко и непринужденно. Боже, он ведь даже не понял, что именно сейчас произошло! Не способен оценить всю эпичность данного момента в моей жизни, ведь для таких как Марк, нормальных, совершенно обычных, предоставленных самим себе людей, не зарезервированных для всяких графов, такое общение абсолютно нормально. Обыденно. Естественно.
К молодоженам подходить не стали, но весьма ядовитый взгляд серых глаз Анфисы я на себе все-таки поймала, поэтому покидала торжество с ощущением триумфа, держа под руку сногсшибательно красивого профессора Горского, не удостоившего бывшую любовницу, а ныне супругу мэра, ни каплей своего внимания.
Вот так-то, Анфиса Павловна!
Меня ждет вечер в компании любимого и сногсшибательного профессора, а Вам еще ублажать седовласого колобка. Что, жадная злобная сучка, не получилось усидеть на двух стульях?!
Марк галантно распахнул двери своего черного тонированного внедорожника . Придерживая его за руку, я скользнула в прохладный салон, насквозь пропитанный запахом профессора.
От насыщенного густого аромата закружилась голова. Каждая минута, проведенная с Горским, пьянила, как выдержанное вино.
Мужчина обошел автомобиль и сел за руль, завел двигатель, включил обогрев сидений.
На меня Марк не смотрел, однако, от него искрило такой бешеной энергией, что держу пари, его руками можно было зарядить телефон.
- Я скучала, Марк… - прошептала так тихо, что он вряд ли мог меня услышать.
Но он услышал.
И уже в следующую секунду его жесткие губы ужалили меня поцелуем. Глубоким. Властным. Возмутительно коротким.
- Ну что, малыш, покатаемся!
Глава 16
На секунду мне показалась, что Марк стартанет с места, как заправский гонщик, и увезет меня в закат, чтобы всю ночь напролет наслаждаться друг другом, пока бледное рассветное солнца не разбудит нас, лаская короткими лучами сквозь замороженные стекла.
Но профессор, вопреки ожиданиям, плавно вырулил с парковки.
Хотелось, чтобы этот вечер не прекращался. Марк сосредоточенно вел автомобиль, а я беззастенчиво разглядывала его аристократически правильное лицо. Разве может быть мужчина настолько красивым? Разве может настолько красивый мужчина быть моим?
Словно подслушав мои мысли, Марк осторожно взял мою ладонь и положил на рычаг управления коробкой передач. Сверху легла его горячая тяжелая рука. Уверенно сжав мои дрожащие пальцы, профессор переключил скорость и, продолжая следить за дорогой, стал аккуратно поглаживать прохладную кожу своим большим пальцем, посылая короткие импульсы прямиком, нет, не в сердце, а ниже… гораздо ниже… туда, где стремительно наливалась жаром истосковавшаяся по властным пальцам Марка плоть.
Незамысловатый, вроде бы, жест вызвал череду неприличных, откровенно пошлых мыслей. Я представила, что вместо рычага в мою ладонь упирается упругий вздыбленный член профессора, и мой учитель преподает мне основы интимных ласк, направляя, показывая, какие именно движения способны доставить удовольствие настоящему мужчине.
С моих пересохших чуть приоткрытых губ сорвался откровенный стон, глаза закрылись, а бедра непроизвольно сжались в попытке усилить давление и испытать такую необходимую мне сейчас легкую боль.