Но что я могла ответить на его вопрос?
Только правду.
Нехотя отлипла от профессора и взглянула в его черные, чересчур серьезные глаза. Сквозь запотевшие стекла автомобиля по лицу Марка скользили огни проезжающих мимо автомобилей. Между бровей залегла хмурая морщинка, на виске все еще дрожала голубая жилка, а губы сомкнулись в капризном изломе.
Такой красивый.
Такой родной.
Будто всю жизнь его знаю и сижу на коленях. Мне удобно, спокойно, легко. Я погладила щеки прохладными пальцами. Не смотря на то, что его щетина царапала мое лицо и шею во время поцелуев, руками она ощущалась невероятно мягкой. Впервые так близко смотрю в глаза профессору. Оказывается, у него по-девчачьи длинные черные ресницы, а в необычайно темных карих глазах, словно искры горят маленькие желтые вкрапления.
Этим глазам нельзя врать. Марк заслуживает откровенной правды, какой бы она ни была.
- Ты прав, Марк Робертович. Все не просто... Отец, с коим ты имел честь сегодня пообщаться, хочет выдать меня замуж. За какого-то престарелого немецкого наследника. Жутко благородного, страшно богатого и ужасно извращенного.
- Вот это характеристика. Вы хорошо знакомы?
- На самом деле нет. Я его даже не видела. Но это и не обязательно. О человеке всегда говорят поступки. Так вот, когда мне было шестнадцать, этот херр, прости господи, где-то высмотрел меня и застолбил.
- В смысле застолбил? – улыбнулся профессор такому детскому выражению. Конечно, умному образованному человеку невдомек, как бывает жесток мир к маленьким русским девочкам.
- О, наследник титулов пришел к папеньке, сказал, что готов на мне жениться. Будет ждать, пока я вырасту и получу достойное образование. Кстати, он тоже какой-то там профессор. Но в дополнение к его руке и сердцу, качающему голубую кровь, было несколько условий, помимо моего диплома. Первое – я должна в совершенстве знать немецкий. Второе – к моменту бракосочетания оставаться невинной. Дескать, их благородному семейству исключительно важны образование, моральные качества и воспитание, нежели финансовый достаток и положение в обществе.
- Хмм… – нахмурился мой профессор. – Ты хочешь сказать, что ты до сих пор девственница?
- Удивлен, профессор? – хмыкнула я.
- Да я охренел, Вика! – его откровенная реакция заставила меня рассмеяться. Да уж, поворот, в глазах профессора я наверняка выглядела распутной девицей свободных нравов.
- В тот же год, когда отцу сделали предложение, я отправилась в закрытую школу в Мюнхене и прожила там год среди немецких девочек разного возраста, ни одна из которых не говорила ни слова по-русски. Тогда же узнала, что у мамы рак. Я пропустила целый год ее жизни. За это время она прошла через химию, пересадку костного мозга, реабилитацию. Когда я вернулась, ей диагностировали ремиссию. А через два года ее все равно не стало.
- Мне очень жаль, Вика. – Марк ласково обнял мой плечи, а я с трудом, но все же удержала слезы. Ни к чему снова рубить раны по швам.
- Потом был скандал с ВУЗом. Я поступила в Суриковку на факультет графики, хотела рисовать иллюстрации к книгам, изображать волшебных героев фэнтези или детских сказок, а в итоге пошла в наш институт осваивать профессию экономиста в сфере международной торговли. И все ради того, чтобы выполнить условие жениха о достойном образовании. Вот скажи мне, Марк Робертович, хороший из меня экономист?
Горский лишь тяжело вздохнул в ответ и отвел глаза.
- Вот то-то и оно… Примерно тогда же ко мне приставили Юрика.
- Юрика?
- Угу. Мой первый охранник. Тогда я еще верила, что он бережет меня от бандитов и отбитых папиных конкурентов, а на деле лишь отпугивал всех парней в районе ста метров. Но, знаешь, меня это не напрягало. Болезнь мамы, потом ее смерть, трудности с учебой… Я всегда была достаточно замкнутым человеком. И до недавних пор мне абсолютно было не до романтических отношений. Хотя, я совершенно не чувствовала, что чем-то обделена или что мне запрещают что-то важное… Нет. Мы с Юриком постепенно как-то сблизились, даже подружились. Он скорее напоминал старшего брата, нежели охранника. Диктовал мне, кстати, в наушник ответы на экзамене по твоей любимой «Экономической теории».