Мы простояли минут пятнадцать, пока на стоянку не въехал знакомый тонированный внедорожник, занявший личное парковочное место. Я оглянулась с целью понять, насколько людно сейчас на территории университета. Практически пусто. Настоящая удача.
Марк вышел из автомобиля, щелкнул брелоком и направился к центральному входу.
Нет, ну невозможно, чтобы день ото дня мужчина становился все красивее. Вот даже очки его уже не кажутся такими уродскими.
Как всегда, одет с иголочки. Темные брюки, светло-серый трикотажный пиджак, белая рубашка, галстук в горизонтальную полоску и поверх расстегнутое черное пальто до середины бедра. Ультрамодный, суперстильный… Как я раньше этого не замечала? Как могла считать Марка Робертовича Горского занудой???
Это же ходячий секс!
Огонь!
Нет, расплавленная магма!
Спешно вылезла из своего авто и быстрым шагом понеслась наперерез любимому профессору. Нас разделяли каких-то сто несчастных метров. Внезапно Марк остановился. Поднес к уху телефон. А затем произошло нечто невероятное.
С дикими воплями на чистейшем русском с разбега прямо в объятия МОЕГО Горского неслась вчерашняя красотка из кафе.
- Марк! Я беременна!
А Марк, мать его, Горский, подхватил брюнетку на руки и что, вы думаете, сказал?!
- Ну наконец-то, Гретхен! Я уж думал, этот день никогда не наступит!
Блядь.
ВОТ БЛЯДЬ!
Похоже, что первостепенная задача каждого в мире немца – как можно сильнее испортить мою жизнь!!!!
И знаете, больше ни одно слово в моей голове, принимающее уменьшительно-ласкательную форму, на самом деле НИХРЕНА НЕ ЛАСКАЛО.
Я резко развернулась на пятках и больно врезалась в твердую грудь охранника.
- Вася, блядь!!! – рявкнула я на цербера.
- Извините, - буркнул охранник и почтительно отступил в сторону.
- Домой. – скомандовала и дернула ручку авто, которая не поддавшись, лишь еще больше взбесила взвинченные нервы.
- Извините, Виктория Викторовна, не положено. У Вас по расписанию – лекция и консультация по макроэкономике.
- Вася, блядь! Если ты сейчас же не перестанешь меня бесить, клянусь, ты до конца своих дней будешь охранять только продукты в супермаркетах! – кажется, я перешла на ультразвук. – Открой эту долбаную дверь! НЕМЕДЛЕННО!
У цербера хватило ума больше со мной не спорить. Я села на пассажирское кресло, громко хлопнув пресловутой дверцей.
Козел Горский! Кобель горный!
Или как оно там?
Козел горный! Кобель Горский!
Один хрен! ВСЕ – ПРАВДА!
Вот тебе и добренькое утречко, Викачка-дурочка! Вот тебе и счастливая любовушка-морковушка!
СУКА!
Я достала мобильный, настучала сообщение и отправила Маркушеньку-кобелиную-душеньку в самый что ни на есть черный списочек.
«Кобель ты, Горский!» - улетел по адресу месседж.
Затем отключила звук. Подумала… и вовсе вырубила телефон.
Мы плавно удалялись от университета. Вася молча рулил, не решаясь даже дышать в мою нервную сторону, не то что включить музыку. А я пыталась понять.
Вот я.
Это я такая неудачница, что из всех ресторанов города меня угораздило попасть за соседний столик с этой беременной Гретхен?
Или наоборот, охрененно везучая я баба, которой судьба сыпет фактами в глаза – вот, мол, посмотри, в кого ты влюбляешься! Кобель Обыкновенный. Вот, он трахает лаборантку с кафедры, без пяти минут замужнюю, между прочим, женщину. Вот уже его член у тебя во рту, не смотря на то, что личные отношения со студентами, как минимум неэтичны, непедагогичны и непрофессиональны. А вот и ТА-ДААМ его беременная девушка.
А может, и вообще жена!
Но ведь кольца у него нет. Это, естественно, не показатель, хотя… На левой руке есть тонкая золотая печатка на безымянном пальце с какими-то инициалами. Может он этот… как его… католик? Или, прости господи, протестант? Гретхен эта немка вроде. А кто у нас немцы?