Слово – не воробей.
Это известно.
Марк выпустил мои ладони, отчего страх, что он сейчас попросту развернется и уйдет, медленно сжал мое горло.
Не хочу, чтобы уходил!
Хочу, чтобы до посинения орал, что любит!
Он растер руками лицо, глубоко вдохнул и выдохнул. А затем сделал нечто прямо противоположное моим ожиданиям – слегка наклонился и, обхватив бедра, поднял на руки.
- В ногах правды нет. Присядем, малыш. Разговор будет долгим, – спокойным тоном заявил профессор и потащил меня к дивану.
Ловко перехватив слабенько трепыхающееся тельце, Горский сел и устроил меня на своих коленях. Ажурная юбка провокационно задралась, обнажая кромку чулок на разведенных в стороны ногах, и мне захотелось ударить Марка за наглость, но мужчина никак на зрелище не отреагировал, а лишь принялся укрывать меня пушистым пледом.
Стало даже как-то обидно.
Захотелось ударить его с удвоенной силой.
- Сначала мы поговорим, мисс Беккер, - строго говорит Марк, явно подслушав мои мысли.
И вот это его «сначала» ударом шокера прошлось по натянутым нервам, потому что давало надежду на «потом».
«Сначала»…
«Утром – деньги, вечером – стулья!»
Да?
«Сначала поговорим, а потом…»
Что же потом?
Мамочка дорогая!
Я ВООБЩЕ-ТО БЕЗМЕРНО ЗЛА!
Главное, не забыть об этом, пока он сидит тут теплый и до одури охренительно пахнет!
Укуталась в плед, как голубец в капусту, создавая механическую преграду между нашими телами и намеренно лишая собственные непослушные руки возможности предать меня и перебежать к врагу на грудь или широкие плечи.
Марк, бездушный ублюдок, Робертович бесцеремонно засунул руки под плед, нашарил там мою попу, скользнув своими горячими ладонями по ногам, и резко притянул к себе поближе.
Настолько близко, что я почувствовала твердость его мыслей.
СВОЛОЧЬ.
Сам мужчина расслабленно облокотился на диван, откинув немного устало голову на спинку.
Красивый такой.
Жалко, что козел.
Глава 52
- Я не буду отрицать, что всегда знал, кто ты. Но все же хочу пояснить, кем ты была ДЛЯ МЕНЯ… Мы с Васей рано потеряли родителей. Мне на тот момент было пятнадцать, ему едва исполнилось восемь. Помимо собственного горя на меня обрушилась еще и ответственность за него. Вася всегда был неразговорчивым, а после смерти родных и вовсе замкнулся. Стал похож на дикого волчонка. Раньше мы не очень часто общались, все же существенная разница в возрасте… поэтому нам пришлось, прежде всего, научиться понимать и принимать друг друга. Признаюсь, это было сложно. Заслужить доверие, стать опорой, когда ты сам растерян и раздавлен…
Было видно, что Марку тяжело даются воспоминания. На виске ускоренно пульсировала жилка, а пальцы профессора машинально нервно поглаживали мою кожу.
- Я это к чему вообще говорю, - выдыхает он. – Взаимопонимание с Васей далось нам обоим огромным трудом, зато впоследствии у нас никогда не возникало разногласий. Когда брат восторженно упомянул, что влюбился, мне осталось только порадоваться за него. Немало удивился, правда, когда узнал, что избранница малышка Виктория Беккер.
- Ты ведь знал меня, когда я была еще совсем маленькой, да?
- Да. Родители дружили. В общем, в дела Васи я не влезал, потому как немаленький и сам во всем разберется.
Я громко фыркнула. Разберется, как же!
- Вика… Я не знал. Подумать даже не мог, что Вася способен на столь бесчестные поступки! Закрытая школа для девочек, институт, личный надзиратель… В голове не укладывается… Я был абсолютно уверен, что у вас взаимная любовь и все в таком духе.
- То есть то, что именно ты оказался моим профессором – чистая случайность?!
- Если ты намекаешь на то, что я специально устроился на кафедру, чтобы приглядывать за тобой, то это полный бред! Нас вообще жизнь очень часто сталкивала. Удивительное дело! Но еще удивительнее, что ты этого и не замечала.