В общем, четвертое свое отстранение от занятий — о котором она так любила рассказывать — Гретхен заработала за то, что отделала Стейси Бенсен. Стейси Бенсен, которая избиралась в президенты школьного совета под лозунгом «Стейси Бенсен — почему? Потому что ты слишком ленив, чтобы сделать это», и победила. Стейси совершила большую ошибку, назвав Гретхен «жирной лесби». После того как все произошло, Гретхен поведала эту чертову историю столько раз — у прилавка в «Снэквилл Джанкшен», в киоске «Уохос», в развалюхе «эскорте», на вечеринках, своей сестре, моему брату, моей младшей сестре, своему отцу, на стоянке в «Хонтед Трейлз», людям, которых мы даже не знали, — в общем, столько раз, что я мог пересказать в точности, что случилось, и даже лучше самой Гретхен, наверное. К тому же, рассказывая эту историю, она обычно опускала наиболее важную часть, чего я не сделаю, обещаю. В общем, дело было так:
Однажды после дополнительных занятий по английскому, которые Гретхен как правило коротала за тем, что писала черными чернилами на руках и ногах названия своих любимых групп — ramones, the descendents, the clash, — она решила, что все ее достало и что пошла эта школа. Школа никому не нравилась — ладно, мне нравилась, но я бы ни за что никому в этом не признался, — но Гретхен она не нравилась особенно. Почему? Из-за внешнего вида самой Гретхен. Во всяком случае, она так говорила. Другие девчонки ее терпеть не могли, не только потому, что она была панком, но потому, что она была панком и одевалась так во многом из-за того, что ее мама умерла двумя годами раньше, а значит, все учителя вроде как оставили ее в покое и не трогали.
В католической школе это было ой как важно — то, как ты выглядишь. Когда Гретхен вбивала подошвы своих черных армейских ботинок в плитку, тяжело вышагивая по коридору, цепи ее ботинок гремели, и позвякивали пластиковые и кожаные браслеты, а школьные красотки одна за другой замирали у своих шкафчиков, бросая ей вслед взгляды, полные омерзения. Вот что они видели в образе Гретхен: толстую семнадцатилетнюю старшеклассницу с кукольным лицом, с длинной бело-розовой челкой и побритыми практически под ноль висками и затылком, с глазами, жирно обведенными черным карандашом, с английскими булавками повсюду и нашивками «The Exploited» и «DRI» — она их даже не слушала, но нашивки смотрелись круто, так что — с нашивками и в армейских ботинках и в черной кожаной куртке с черепом, который она сама нарисовала замазкой, спертой из отцовского письменного стола, все пальцы в серебряных кольцах с шипами, а руки сжаты в кулак и всегда предвкушают драку.
После уроков Гретхен встречалась у шкафчиков с нашей подругой Ким. Ким тоже была панком, маленькая, с длинными костлявыми руками и острым узким лицом, на шее и груди всегда пятьсот-шестьсот засосов, ярко-красные волосы, дюжина сережек в каждом ухе, а теперь вдобавок ко всему этому — умилительная болячка в углу губ, которую она с гордостью называла своим «герпчиком». Я обожал Ким, но боялся ее до одури. Она была чертовски привлекательна, но крыша у нее слегка съехала. Итак, натягивая свою джинсовую куртку, она повернулась к Гретхен и спросила: «Ну и че за хуйня у тебя происходит?» — так она обычно здоровалась.
— Достала меня эта школа, — объяснила Гретхен, и они направились к выходу. Гретхен всегда ходила с опущенной головой; Ким вечно подпрыгивала и насвистывала, и при каждом удобном случае выбивала книги у девчонок из рук. Скривившись, Гретхен уставилась на двух местных королев красоты, в идеальных, твою мать, высоко натянутых голубых гольфах и зеленых свитерах, завязанных вокруг талии, с ослепительными, как у актрис из сериалов, физиономиями. Девчонки красили губы, глядя в карманные зеркальца, и смеялись, указывая друг дружке на отражения Ким и Гретхен. Гретхен резко шагнула в их сторону. Они быстро обернулись, прячась за дверцами своих шкафчиков. Та, что была пониже, с волосами потемнее и свежевыщипанными бровями, по-мышиному пискнула. Ким показала им средний палец, а Гретхен испустила короткий смешок — Ха! — довольная тем, что она только что сделала. Это было в тот момент — в ту самую секунду, — когда она повернула налево к холлу D и нечаянно наткнулась на Стейси Бенсен.
Стейси Бенсен.