На наше с батей общее счастье их путешествие в Санкт-Петербург продлилось относительно недолго и уже в конце июля, как раз ко дню официального запуска конвейера в работу, они вернулись обратно к своему замученному младшему сыну — то бишь, ясен пень, ко мне. Вернулись всей семьёй, с сестрой и старшим братом. Плюс заранее заказанные нами у себя же и подготовленные под бронирование машина. Чтоб, значит, на века запечатлеть торжественный момент для всех для нас для Яковлевых. Некоронованных царей авто и тракторов России!
Так мы и свели знакомство с князем Оболенским, что только в этом году был назначен руководителем сюда. Ему по губернаторскому статусу положено было участвовать в столь крупных и значимых для Харькова начинаниях, как пуск в работу первого в стране завода по массовой выделке новейших тракторов.
Там слово за слово со стороны мама́. Опять же в Харькове мы — Яковлевы, теперь солидная величина. И пригласил он всё наше семейство составить ему дружную компанию на представлении в театре сада «Тиволи». Давали там какие-то нынче модные малороссийские пьесы, в которых я, признаться честно, по факту их просмотра и прослушивания не понял ровным счётом нихрена. Одни лишь вопли мартовских котов да танцы с бубном. Ни чертежей, ни графиков, ни матрасчётов! Как это понимать прикажете мене? Вот-вот! Никак!
Да и папа́ заметно что был не в восторге. Небось, точно так же, как и я, не смог там рассмотреть идеи и технической задачи во всех этих сценических кривляньях. Короче высидели мы с ним эту жуткую пытку с трудом, да и свалили стразу вслед за губернатором, как только объявили антрактный перерыв.
И тут вдруг, блин, пальба!
Какой-то крендель прямо на наших глазах, всего с двух метров палит в губернатора. И… мимо! С двух метров! Промахнулся! Стреляя скрытно, из-за спины какой-то важной дамы, что тёрлась в обществе верхушки всей губернии! Олух! Как есть олух!
Второго шанса я ему не дал.
Поскольку на дворе стояло жаркое южное лето, на мне, понятное дело, кроме рубахи ничего и не было сверху надето, отчего привычно прятать ПЯММ-ы в скрытых кобурах оказалось просто невозможно. Вот и сменил я их временно на один из старичков дерринджеров. Тот хоть в кармане брюк нормально умещался, не вызывая всяческих вопросов, да лишь смущал своим оттопыренным видом молоденьких мадемуазелей. Проказниц этаких смешливых! Уж так махали веерами, так! Быстрее разве что стреляли глазками своими. Да всё по мне, по бедному 15-летнему мужчине! Арх!
Короче выстрелил в него я оба раза дробью. Буквально с метра. Чтоб наверняка. В него, понятное дело, не в губернатора, а в того до безобразия косого стрелка. А после на него все дружно резко навалились и чуть не запинали насмерть всей толпой такого дурака.
[1] Велит — легкая пехота в римской армии, что часто использовалась в роли застрельщиков (метателей копий)
Глава 25
Военные и их маневры
— Тяни! Стоп! Зажимай! Быстрее зажимай! Плоскогубцы! И-и-и-и! Есть! Достал! — Нет. Это мы не пулю извлекаем из чьего-либо организма в походно-полевых условиях, как кто-нибудь мог бы о том подумать. Это мы меняем у нашего семейного лимузина заклинившую тормозную колодку на заднем колесе. Поставили, называется, на него новейшую гидравлическую систему тормозов на пробу!
Я ведь, как-никак, дитя советского автопрома и, можно сказать, с бензином и маслом впитал одну простую мысль — «Проклятый частный собственник — то есть уважаемый владелец личного автомобиля, должен СТРАДАТЬ!». Особенно, когда сам производит ремонт своими собственными руками. Мы сейчас — тому прямое подтверждение. Втроём снимали соединявшую меж собой две колодки мелкую-мелкую пружинку, активно применяя для того разнонаправленную грубую мускульную силу.
Это меня ещё на АВТОВАЗ-е научили так делать! Не снимать, нет. А конструировать так. Чтоб, значит, человек получил полнейшее моральное удовлетворение от того, что у него всё же вышло осуществить ремонт самому. Естественно, после положенных по регламенту часов мучений и стенаний. А то какое же удовлетворение может быть без преодоления трудностей? Никакого! То-то и оно!
— Бог в помощь, Александр Евгеньевич, — весело отозвался со стороны какой-то самоубийца, не углядевший видимо, что у меня сейчас в руках зажаты и плоскогубцы, и весомый молоток. И сам я красный весь от напряжения.