Выпускали нас вперед к победе не всем скопом, чтобы не начать гонку с массовой аварии, а по одному с промежутком в 2 минуты. И победителя первого этапа, как и всех последующих, собирались определять по затраченному тем на прохождение дистанции времени. Наивные чукотские парни! Определять они ещё чего-то там вздумали!
— Давай, батя! Жми! — это ваш покорный слуга разорялся, сидя на переднем пассажирском сиденье лимузина.
Почему на пассажирском? Так ведь мелочь я пузатая! Кто меня за руль-то пустит? Тем более участвовать в гонках! Потому был, так сказать, сторонним наблюдателем и заодно комментатором.
Шикарный отцовский спорт-купе, на который нет-нет, да заглядывались абсолютно все, вальяжно тронулся с места, а после начал плавно разгоняться, как тот паровоз с крутой горки — то есть неудержимо.
У нас и обычный, так сказать, гражданский экземпляр подобного купе являлся хорошим «скакуном» по сравнению с лимузином за счёт снижения веса машины. База короче, кузов тоже. Пассажиров, считай, нет. Вот и дарил он радость от «полёта» своим владельцам, кто сам мог сесть за руль.
Этот же, «боевой экземпляр», был и того легче. А ещё мощнее. Раму мы ему, словно те термиты, попятнали многочисленными отверстиями во множестве мест. Запас прочности у неё изначально имелся чуть ли не пятикратный, вот и снизили вес, высверлив излишнее.
Кузов опять же сделали клёпанный из алюминия на защитном каркасе салона из стальных труб и после отполировали все листы до блеска, что те рыцарские латы. Ну и коробку передач воткнули новую — четырехступенчатую, да ещё и с синхронизаторами конической формы, чтоб, значит, время не терять на ловлю новой передачи, чем вынуждены были заниматься все прочие шоферы.
— Вот и нам пришла пора, пожалуй, — пригладил свои не сильно шикарные усы Нагель и после отмашки судьи тронул с места и нашу «техничку».
Я когда его в первый раз увидел, то чуть не ляпнул что-то вроде — «Инспектор Лестрейд? Неужто это вы?». Очень уж он был похож в своём костюмчике на этого самого персонажа в исполнении Борислава Брондукова. Разве что усы не столь размашистые. Ну и помоложе раза в два, конечно. Но всё равно сходство было прям бросающееся в глаза.
Ну и кто из нас не знает Нагеля? Нагель знают все! Нагель это гвоздь! Деревянный! Правда, этот конкретный Нагель деревянным уж точно не был. Как-никак самый именитый отечественный автогонщик начала XX века. Из этого конкретного Нагеля действительно можно было делать гвозди. Не было бы прочнее этих гвоздей. Имя и величина того времени! Того, что здесь и сейчас так-то ещё даже не наступило.
И мне даже искать его не пришлось. Сам нашёлся. Ещё в начале года заявился к нам домой и давай агитировать за «советскую власть»! Точнее, давай упрашивать папа́, профинансировать первую отечественную гонку моторов. И соответственно поучаствовать в ней. Машин-то в России имелся уже не один десяток к этому времени. Интересно же! Тем более что в той же Франции такие гонки проводили постоянно уже не первый год.
Идею мы его тогда горячо поддержали. Денежек в общую кассу дали, отказавшись вежливо быть единоличниками. И дорого, и люди не поймут. Такое как бы под эгидой великих князей или там министров положено проводить. Таким, как мы, никак нельзя высовываться. Согласовали, в общем, наше там участие — как раз из Парижу вернёмся и у себя в стране дадим жару.
Тогда-то я его и зацепил своими пальчиками. Не всё же нам с отцом работать на заводе водителями-испытателями! Так что раз уж такой персонаж сам пришёл в руки, грех было его выпускать. Теперь вот он такой довольный ведёт нашу боевую летучку.
Он же, кстати, и обеспечил нас всем необходимым тут, во Франции. Приехал на 2 недели раньше нас и закупился бензином с маслом, чтоб, значит, ничего нам добренькие конкуренты не подсыпали. Это я проявил, так сказать, здоровую паранойю и сознательность. А отец её поддержал. Теперь вот едем, дышим пылью. Кхе-кхе-кхе.
Французы, гады, выпустили нас вообще самыми последними из всех участников. А дороги, напоминаю вам, ничуть не с асфальтовым покрытием и даже не из железобетонных плит. Сплошной песок везде и гравий. Так что даже на обгон каждый раз идти страшно. Сплошная пылевая пелена стелется на многие десятки, а то и сотни метров за каждым участником.