— Ах вы сволочи! Ах вы твари! — это я сижу на обочине и тихонечко ругаюсь. На самом подъезде к границе Льежа, где был финиш 4-го этапа, прямо в лоб машине моего отца выгнали огромное стадо овец. Специально под колёса кинули. И если бы не крепкая рама, а также пристёгнутый ремень безопасности, лежать бы Евгению Александровичу Яковлеву в лучшем случае в больничке. А в худшем — даже думать не хотелось.
Чего сижу? Так ждём втроём, пока вода в радиаторе лимузина остынет и его можно будет скрутить, чтобы установить на спорт-купе вместо разбитого в хлам родного. Овечек с барашками, конечно, при столкновении разбросало в разные стороны. Десяток аж сразу отправились на тот свет свой бараний. Но и машине досталось. Алюминиевые крылья нам вообще пришлось открутить с концами — их смяло так, что не починишь. В руле опять же появился люфт, но непонятно отчего пока. Одно из колёс пошло восьмёркой, но его мы уже заменили. Рамки лобового стекла, как и самого стекла, больше нет опять же — один из барашков прямо в салон влетел. Хорошо хоть просвистел над пассажирским сиденьем и почти вылетел с обратной стороны, выгнув немалый кусок задней стенки салона. Да так там и застряв кровоточащей тушей.
А у отца ведь сердце не самое здоровое! Сидит вон бледный, таблетку нитроглицерина под языком катает. Мало того, что гонка действительно немало сил отнимает, так ещё прихватило от неожиданности и испуга. Ну и от злости, конечно. Тоже ведь не дитё малое. Понимает, что в этой случайности никакой случайности на самом деле нет. Больно сильно потоптались мы по гордости всех местных. Причём не только автомобилестроителей, но и патриотов разных мастей. Как же, смешали с грязью очередную выстраиваемую ими годами национальную гордость — отечественный автопром.
Одно хоть радует, помимо того, что обошлось без человеческих жертв. Папа́ — и так уже понятно, целый. А местный чабан вовремя смылся с концами, и мне оказалось просто не в кого стрелять с моих-то нервов и расстройств.
Плюс этот конкретный участок гонки являлся вторым по длине и при этом самым прямым что ли. На нём мы смогли показать наивысшую среднюю скорость — отец вовсе летел под 120 на отдельных участках пути, а мы «тащились» со скоростью 80–85 верст в час. Иными словами говоря, оторвались от всех остальных часа на 2, как минимум. Есть время на прийти в себя и совершение ремонта. Даже если его и не выиграем, всё равно придём к финишу своим ходом. Так что снять с соревнований нас не смогут.
Пришёл отец в итоге всё же первым. За 2 часа мы перекинули радиаторы, сбегали за водой до ближайшего колодца и, взяв на буксир лимузин, дотащились до финиша. Так с «техничкой» на буксире он и финишировал. За что наш лимузин тут же, радостно потирая ручки, исключили из соревнований вовсе, как не добравшийся до конца участка своим ходом.
Ну и чёрт с ними, с лягушатниками этими продажными. Мы своё возьмём с них деньгами, когда начнём продавать свои машины местным богатеям за большие деньги. И зажмем лицензии на очень-очень многое! Я даже уже знаю, по поводу чего ещё судиться будем с тем же Панар-Левассором. Тяга Панара, конечно, и в моё время так называлась — тягой Панара. Но запатентовал-то я её первым! Нечего им было придумывать то, что я уже успешно укал и запатентовал ещё в 1895 году! Попрыгают у меня ещё на сковородке все эти недожаренные лягушки.
На следующий этап отправились вдвоем с отцом, оставив Андрея здесь, в Льеже, дожидаться погрузки на товарный поезд до Парижа. Радиатор нам разворотило наглухо. Восстанавливать там было нечего. А запасного с собой из России не привези. Даже не предполагали, что может пригодиться. Мелкие-то щели всегда можно было запаять. Но тут был «ушиб всей бабушки». Потому, поснимав с «технички» сохранившиеся не пробитыми колеса и запасы топлива в бидонах, покидали это всё добро в багажник, а также в небольшой отсек за креслами купе, да и ушли на 5-й участок общего пути опять же первыми.
Только вот на сей раз не стали биться лбом о стену, а поехали тихонько-тихонько. Да так, что позволили обогнать себя чуть ли не трети сохранившихся участников заезда. Аварии-то с выходами техники из строя случались не только у нас. Из Льежа смогли выехать менее половины тех, кто гонку изначально начинал. Так-то! Опасное это дело — конкурировать за деньги потенциальных покупателей.
Так мы и тащились в группе из 7 — 8 машин, потихоньку обгоняя, то одного, то другого. А иногда даже позволяя обогнать себя! И сделали это не зря! Телефонов-то мобильных и всяких раций нынче нету. А все не сомневались, что первыми по этой дороге опять лететь будем мы. Потому очередной расставленный капкан и сработал как надо. Только жертва оказалась другой. Уж не знаю, что команда Амеде Болле там такого подкрутила в своём единственном не сошедшем с дистанции автомобиле, но именно он сумел каким-то чудом вырваться вперед, на чём и погорел. Натянутый поперек дороги между двух деревьев толстенный канат попросту выдрал водителя из автомобиля, надёжно отправив того на тот свет. Гонщик Этьен Жиро погиб вместо нас. Скорость-то на этом участке была приличная — под полтинник шёл. Вот с такой скоростью машина и улетела сперва на обочину, а после в ближайший овраг, где перевернулась несколько раз и сгорела.