Тут хотя бы следовало отдать должное всем участникам. Никто не проехал мимо, лишь кинув мимолетный взгляд на хладный труп конкурента. Остановились все. А после подтянулись и организаторы с жандармами. Этьен Жиро — это ведь не собака с коровой там или овца какая. Это человек. Гражданин Франции! Которого злонамеренно убили.
Понятно было, что покушались на нас, как на неоспоримых лидеров заезда. И понятно было, что сами мы тут не при чём. Потому от нас, сняв быстро показания, отстали вовсе. Зато потом профинансированные нами «акулы всяких перьев» замучили обоих вытягиванием мельчайших деталей и наших мнений-подозрений на сей счёт. В общем, отработали свой хлеб с маслом и красной икрой на славу. Статьи о грязных махинациях определенных промышленников из среды французских автомобилестроителей они накатали славные.
Нет, нет! Боже упаси! Никаких имён! Лишь тонкие намёки на толстые обстоятельства. А обстоятельств так-то хватало с лихвой! Главное, акцент был сделан в правильную сторону. Но это было после. А пока гонка вновь возобновилась прямо с места разыгравшейся трагедии. И мы опять тащились в общей кучке, что стала сильно больше, так как задние догнали передних. Ехать-то первым и максимально быстро резко расхотели вообще все. Повторить судьбу бедняги Жиро желающих уж точно не имелось. Вот и неслись мы общей кучкой, как на кольцевых гонках с общим стартом.
И лишь поближе к финишу, как только разглядели дорожный знак, что до Вердена осталось 20 километров, притопили педаль в пол. Причём все разом. Ну те, у кого эти педали имелись. Где-то были только рычаги.
Мы тоже не стали ловить мух ртом и резко так ускорились, едва не совершив аварию. Тут оказался цельный, блин, картельный сговор. Пилоты многих уцелевших Панар-Левассоров и примкнувшие к ним гонщики на Пежо банально начали брать нас в коробку, не позволяя вырваться вперед и тем самым давая шанс на победу избранным. То есть тем самым, кого владельцы данных автобрендов заранее назначили победителями заезда.
Конечно, не будь тут нас, таких красивых, они, возможно, не стали бы ничего такого делать в плане разрушения честной конкуренции среди участников соревнований. Но мы тут есть и потому нас затирают те, кого уже не жалко.
Не повезло им, дурачкам. Папа́ у меня ведь совсем патриот. Плевать он хотел и на гордость Франции и на англичан с немцами да всеми прочими. Он у меня русофил. А ещё у него была под рукой мощнейшая машина весом под 1200 килограмм, учитывая наши тушки и запас бензина. Тогда как вражеские машины были в полтора-два раза легче нас и в 10–12 раз слабее по мощности движка. Про устойчивость на виражах я вообще молчу.
Батя их всех просто напросто растолкал. Бортанув одного, потом другого, потом поддав пинка переднему — сделав так, как я рассказывал о нашем с Нагелем небольшом приключении, в котором мы потеряли окно двери, он организовал себе щель достаточных размеров, чтобы попытаться туда юркнуть.
Юркнуть у нас не очень получилось. Тот, кто подпирал нас справа, умудрился нас достать в крыло правого заднего колеса. Но сам же и перевернулся тут же на бок, тогда как мы почувствовали лишь слабый удар да расслышали характерный скрежет металла о металл.
Потом ещё раз пришлось проходить через что-то подобное. Но в конечном итоге мы вырвались на оперативный простор, бортанув-таки по пути явного лидера, отчего он вовсе сошел с дистанции, вылетев в какие-то кусты на полной скорости. И, соответственно, взяли 5-й этап подряд, не смотря на всё противодействие.
Верден! Как много в этом звуке для сердца русского слилось! Как много в нём отозвалось! Наверное. Не знаю точно. Лично мне при упоминании названия данного города на ум приходит только словосочетание «Верденская мясорубка». Но как бы ни искал по местным магазинам, не нашёл такую. Хе-хе! Минутка, так сказать, чёрного юмора.