В бараке же казарменного типа живут сейчас одни бобыли. Самые низкооплачиваемые работники из числа вчерашних крестьян, которые ничего, кроме как таскать круглое или же катить квадратное, пока не умеют. Этим деваться уже некуда. На те деньги, что они получают у нас, даже угол с койкой снять проблематично. Вот и ютятся всей сотней душ в одном общем помещении.
Понятно откуда тут скоро возьмутся революционеры, если их уже тут нет в большом количестве. Я бы тоже взялся с такого отношения к трудящемуся!
С другой стороны, и своего нынешнего брата, проклятого капиталиста и эксплуататора, понять тоже можно. Вытащить из своего кармана ещё минимум 450 тысяч рублей на постройку жилых домов с бюджетными малосемейками — считай современные вариации хрущёвок, далеко не каждый собственник себе позволить может. А именно столько и нужно вложить в местный заводской городок, чтобы разместить уже имеющихся на нашем заводе рабочих. Всё уже посчитано до муллиметра!
Почти полмиллиона, блин! Как с куста! При том, что чистая прибыль завода в ближайший год планируется в размерах 120 — 150 тысяч рублей. И в дальнейшем получать свыше двухсот тысяч в год особо не планируется. Выхлоп меньше, чем от вклада в любой банк уже потраченных на предприятие денег!
Вот и считай тут капиталист и эксплуататор, что тебе ближе — дальнейшее развитие завода в плане технического довооружения новым оборудованием, чтобы он, наконец, начал окупаться, или же некоторое снижение социальной напряжённости.
Причём последнее отнюдь не гарантированно! Люди-то постоянно желают чего-то большего. По себе знаю! Я тоже желаю много чего!
В общем, не сошлась у нас с отцом арифметика. Полмиллиона туда, полмиллиона сюда, семьсот-восемьсот тысяч на цех для сборки тракторов и производство их двигателей. Итого выходит тот самый кассовый разрыв уже у нас в имеющемся бюджете. Уже трети миллиона на всё необходимое недостаёт! Плюс про дополнительные оборотные средства мы ведь тоже забыть никак не можем, поскольку они воспоследуют. А это ещё, как минимум, миллион рубликов замороженных в металле, угле и прочих ресурсах. Как результат — мы банкроты.
Вот и покупай после такого новейшие заводы! Причём, даже не целиком, а лишь одной четвертью!
— Что думаешь, сын? — Папа́ тоже хорошо считать умеет и всё сразу понял. Он не Кази, ему на пальцах объяснять не надо.
— Думаю, надо нам ехать в Штаты. К господину Кейсу. И смотреть на месте, как он всё устроил у себя. Подметить все ошибки, недочёты, использованное оборудование. И только после рыпаться самим. — А вот действительно! Что ещё нам остаётся делать? Только смотреть, как другие работают! Хе-хе! На огонь во Франции успели насмотреться. Ещё, как полагается, необходимо ждать чего-то от воды. — Иначе точно надорвёмся.
— Да. Мысль здравая — учиться на чужих ошибках, — согласно покивал отец. Он у меня вообще за здравый смысл… ровно до тех пор, пока дело не начинает касаться его излишне патриотических чувств. Но мы с мама́ над последним потихоньку работаем. Она, как и я, понимает, что труд отдельных европейцев и американцев в нашу пользу, он их облагораживает. И заодно идет на пользу нам, как бы очевидно это ни звучало. — Ну а с заводом-то чего надумал? Есть идеи что улучшить?
— То, что уже работает, сейчас трогать не следует вовсе, — да, есть такое правило у находящихся в мыле производственников — «Работает — не трожь!». Типа потом когда-нибудь руки дойдут, когда «мыла» вокруг поменьше станет. То есть в большинстве случаев — почти никогда. — Сам знаешь, завод только-только вышел на тот уровень производства, который должен был начать показывать ещё 2 года тому назад. Потому… Работает. И пусть работает, — махнул я рукой в сторону паровозосборочного цеха. Повертев же головой по сторонам и убедившись, что сопровождающий нас директор завода находится вне зоны звуковой досягаемости, приблизился поближе к отцу и принялся шептать. — Нам же лучше пока озаботиться увеличением своей доли в предприятии за счёт финансовых вливаний из своего кармана. Пусть допечатывают акции. И раз уж правление напрочь зарубило проект обустройства жилья для рабочих, пока остаётся только одно — вложиться деньгами в литейный цех с дополнительной электростанцией. Сам ведь говорил, что пора нам уже обзаводиться своими новейшими сталеплавильными электропечами. Здесь же и лонжероны для рам наших машин начнём постепенно катать и рессоры делать. Всяко дешевле выйдет, чем мы сейчас берём у Нобеля.