Потому без решения жилищного вопроса об интенсивной индустриализации не может быть и речи. Точнее об индустриализации с человеческим лицом. Чтоб не было как в 30-е годы советской власти, когда строители гигантов промышленности годами жили в натуральных землянках. К тому же железобетонные конструкции уже лет десять как активно применяются в строительстве. Вот пусть и углубляет этот путь развития стойиндустрии, так сказать.
— Боже, сын, что с тобой произошло? — это мне папа перевёл вопрос слегка нахмурившегося Альберта Виккерса, добавив также отсебятины про сына. Тоже ведь волнуется родитель. Я ведь сам английский язык хоть в прежней жизни и учил, успел забыть его так капитально, что кроме «Окей» ничего и не вспомню. А тут и слова-то такого пока ещё не существует! Вот и приходится отцу работать Гиви-передастом.
— Да гранаты у них тут не той системы, — опять вынужден был промолчать я и не отговориться понятной моему поколению фразой. — Активно знакомился с культурными особенностями местных жителей, — пробурчал я в ответ.
— И как? — окинув меня уже не столько встревоженным, сколько ироничным взглядом, поинтересовался папаня.
— Одно сказать могу точно. Бокс здесь явно в чести. — Очередной молочный зуб, падлюки, выбили. Клык! Последний из четырёх, что оставался не коренным. Обидно!
Его-то я и предъявил тут же Виккерсу, как доказательство злонамеренного отношения ко мне его работников, и мигом потребовал с того дополнительную финансовую уступку в наш адрес за такой горячий приём дорого гостя!
Ну, это я потребовал. А что там нашему возможному деловому партнёру перевёл посмеивающийся в кулак отец, я того не ведаю. Мне и французский-то язык маманя в голову едва ли не напрямую словарями вбивает, когда её моральных сил «страдать» со мной не остаётся вовсе. Ну технарь я! Технарь! Не лингвист! Мозги с извилинами, закрученными в другую сторону, наверное. Другого объяснения у меня просто нет.
Выслушав ответный джентльменский смех со стороны Виккерса, что-то там бросившего одной фразой сопровождающему его человечку, я чётко осознал, что ничего мне не видать в плане преференций и тут же поспешил нахохлиться, как тот воробей.
Всё же зря я отошел в сторонку от квартала кучного проживания инженерно-технического состава. Захотел, называется, взглянуть, как живёт простой рабочий люд в местном загнивающем капитализме. И хорошо хоть дело в Виккерстауне происходило. В старых рабочих кварталах Барроу, где и есть местное полноценное гетто, мигом могли ножичек в печень сунуть. Там с этим делом просто. Потому это ко мне ещё по-доброму отнеслись, оказывается. Банально всекли за то, что языка не знаю и не отозвался как надо, когда меня местные «короли улиц» о чём-то спросили.
Местные держиморды Виккерсов это мигом выяснили. И четверти часа не прошло, как мне на выбор принесли аж четыре свежевыбитых зуба — мол, любой выбирай в качестве компенсации за свою утрату. Только больше про деньги так не шути. Это ведь можно и животик со смеху надорвать. А Альберт Виккерс уже совсем не молод, чтобы надрываться, пусть даже и со́ смеху. Его поберечь надо!
Душевные они тут люди всё-таки, эти англичане. В том смысле, что привыкли работать кулаками от души. И работающих здесь везде шотландцев им по ходу вообще не жалко. Главное — сохранить лицо работодателя и делового партнёра, что в прямом, что в переносном смысле.
В общем, выбрал я себе в компенсацию тот зуб, что был наиболее светлым на вид. Остальные высокомерно дозволил вернуть обратно прежним владельцам. Так сказать, на долгую память об одном руссо туристо облико морале. Пусть знают, что мы люди честные и сверх положенного не возьмём. Ну, знаете, зуб за зуб, глаз за глаз и всё такое. А большего не надо.
Зачем мы вообще заявились именно в Барроу-ин-Фернес, если штабквартира Виккерсов находится совсем не здесь? Так пригласили на спуск на воду новейшего броненосца. Самого мощного в мире на сей день! Японского «Микаса»! Любители английского тонкого чёрного юмора, блин. Прекрасно ведь знают, против кого этот корабль строится.
Да, да, да. Будущий флагман японского флота построили Виккерсы. Причём, в истории данной верфи он был всего лишь вторым по счёту сданным броненосцем за все 30 лет её существования. Первый — английский «Вендженс», как раз сейчас достраивался по соседству на плаву.