Правда, за эту «победу по очкам» японцам пришлось расплачиваться потерями своих транспортов и охраняющих их кораблей 5-го боевого отряда в Корейском проливе, куда по приказу Макарова тут же выдвинулась из Владивостока троица базировавшихся там броненосных крейсеров.
В общей сложности 9 транспортных судов с армейскими грузами и подкреплениями были отправлены ими на дно, как и два японских старых бронепалубника: «Хасидатэ» с «Мацусима». А вот находившийся вместе с ними броненосец 2-го класса «Чин-Иен», взятый у китайцев с 10 лет назад в качестве трофея, умудрился не только уцелеть под огнём флагманской «России», но и отметиться четырьмя ответными результативными попаданиями снарядами крупного калибра в этот броненосный крейсер. Что заставило командующего отрядом контр-адмирала Иессена ретироваться обратно в родной порт для проведения ремонта спустя всего 5 дней после начала похода.
Теперь же все ждали, каков будет следующий шаг японцев, учитывая тот факт, что после объединения 1-й и 2-й тихоокеанских эскадр Российского Императорского Флота им не останется никакого иного выбора кроме как выискивать путь к началу мирных переговоров. Ведь против чёртовой дюжины броненосцев их флоту уже было бы вообще никак не сладить на море.
Что же касалось нас, горемычных, то прибыли мы к конечному пункту назначения — городу Мукден, лишь в последних числах ноября, проведя в пути аж 42 дня. Здесь-то мы и узнали, что нафиг никому не сдались все такие из себя гвардейские. Во всяком случае, именно такое понимание возникло и у командования нашей бригады, и у нас, простых служак, после визита командующего Маньчжурской армией — генерала от инфантерии Куропаткина. Да, да! Того самого, который во время военных манёвров 1902 года «наступал» на главные силы противника, двигаясь на легковом автомобиле впереди своих войск.
Правда здесь, на Дальнем Востоке, на протяжении почти всего года войны он только и делал, что отступал. Впрочем, отступал весьма грамотно. Чего было не отнять, того было не отнять. Войска большей частью именно что организованно отходили на заранее подготавливаемые позиции, а не драпали сломя голову, бросая по пути всё, что только можно.
К тому же, потери сухопутных частей за весь год войны были не такими уж и высокими. Около 15 тысяч убитыми, столько же пленными и под 30 тысяч ранеными. Отнюдь не цифры грядущих мировых войн, в которых бывало за один день каждая из сторон несла куда большие потери. Вот только складывающаяся в стране ситуация, да и положение эскадры в Порт-Артуре требовали от него совершенно иного — не отступать, а наступать. Хотя бы с целью восстановления железнодорожного сообщения с военно-морской базой. Плюс целых два великих князя свалились ему прямо на голову. А вот на их глазах «праздновать труса» Куропаткин себе позволить уже никак не мог. Тем более, что ещё с начала ноября его штаб всё же разрабатывал наступательную операцию, которой и следовало максимально скоро состояться, коли господа генералы желали сохранить свои звания, должности и положение в обществе.
И тут как нельзя кстати нам на руку сыграли все былые отступления нашей армии.
Почему сыграли? Да потому что ныне не менее половины, что наших, что японских войск находились на равнинной части Маньчжурии. Поля, поля и ещё раз поля то и дело пересекающиеся речушками и балками. Считай сплошная степь, прерываемая редкими рощами, да многочисленными китайскими деревушками. А все те сопки, в которых наши броневики вовсе не смогли бы действовать, буксуя на подъёмах, остались лишь на левом фланге, где и без нас имелось кому воевать.
Так мы и попали в состав 2-й армии под командованием генерала от инфантерии Гриппенберга Оскара-Фердинанда Казимировича. Наверное, одного из немногих генералов в российской армии, которого ни в коей мере нельзя было назвать откровенным лизоблюдом. Прямой, местами даже бескомпромиссный и одновременно слишком гордый, чтобы демонстрировать свою готовность прогнуться под кого бы то ни было, он был сильно нелюбим «высшим армейским обществом», где всевозможные интриги и закулисные договорённости уже давно начали значить куда больше, нежели владение искусством ведения войны. Но его назначил в Маньчжурскую армию на одну из высших должностей лично Николай II, отчего тому же Куропаткину было вовсе не с руки отказываться от такого подчинённого.