Нынче же нам предстояло стать главными врагами всех тех лиц, кто держал энергогенерирующие мощности Санкт-Петербурга, имея с этого многомиллионные прибыли. Среди которых преобладали англичане с немцами. В чью готовность вести честную игру, я ни секунду не верил.
Окажись я на их месте, сам, скорее всего, стал бы всячески вставлять палки в колёса тому, кто своими действиями грозил полностью уничтожить столь доходный бизнес. И не просто доходный, а ещё вдобавок обладающий политическим подтекстом. Ведь тот же уголь для тепловых электростанций доставляли в Санкт-Петербург главным образом из Великобритании или же Германии. То есть при возникновении крупных разногласий тут тоже было чем давить на русское правительство, пусть даже электричество ещё не вошло в обиход в той же мере, что существовала в моей прошлой жизни. Правда, при этом не стоило забывать, что все прекрасно понимали — электричество это не только свет в лампочке. Электричество — это лучшее и самое современное средство приведения в движения наиболее совершенного промышленного оборудования и станков на фабриках и заводах. И чем меньше всего этого могло работать в Санкт-Петербурге, тем лучше себя чувствовали в Лондоне, Берлине и Париже тоже. И вот этот самый поводок, на котором ныне держали отечественную промышленность, мы и собирались подрезать.
Потому и вернулись мои мысли к проектированию бронированного автомобиля класса люкс.
Заодно и усилением охраны мы с папа́ вновь озаботились. Армия и конкретно гвардия как раз начали, наконец, исторгать из своих рядов тех бойцов, что прошли войну с Японией в качестве кадровых военных. И пусть на телохранителей они, откровенно говоря, не тянули, всё равно эти люди, в отличие от многих прочих, успели изрядно понюхать пороха и, случись что, вряд ли растерялись бы, не понимая куды бечь и шо делать. А мне самому их хоть чему-то учить, к сожалению, было вообще некогда. Дел и так имелось невпроворот. И всё неотложных! Благо хоть наступление нового 1907 года принесло нам, помимо новых хлопот, очередные дивиденды с акций и лицензионных отчислений.
66,4 миллиона рублей! Именно столько поступило на банковские счета моего отца после выплаты всех полагающихся налогов, что позволяло нам нырнуть с головой в финансирование давно утверждённых проектов.
Конечно же, не менее половины этой суммы осталась в США для финансирования постройки нашего нового промышленного комплекса, так сказать полной переработки первичного сырья в конечное изделие — автомобиль. Там для этого как раз остался Лёшка в качестве представителя нашей семьи. Ну и двое братьев Рябушинских тоже, тогда как старший — Павел, вернулся вместе с нами на родину. У него, как и у нас, тут также хватало иных дел, требующих его непосредственного пригляда. Одних только банков под его управлением теперь имелось аж 4 штуки!
Находившаяся всё это время без моего внимания молодая супруга, конечно, высказала мне всё, что она обо мне думает, поскольку я, смалодушничав, оставил её на попечение сестёр и моей мама́ на весь срок беременности. Так что по возвращению в отчий дом к комиссарскому телу я допущен не был. Но на сынишку полюбовался вдоволь. На руках покачал. Погугукал. Козу ему пальчиками показал. В общем, повел себя как глупенький молодой папашка. Каковым я так-то и являлся. В прошлой жизни как-то не случилось обзавестись семьёй. А тут, гляди, заделался.
И тем больше у меня теперь было обязательств перед семьёй, чтобы уцелеть самому, обезопасить остальных и создать им всем такое будущее, какое не снилось самым оголтелым коммунистам. Причём в данном случае я имею в виду не то, чтобы вокруг не было богатых. А то, чтобы вокруг не было бедных.
И дорогу к этому светлому будущему мы планировали освещать исключительно электрической лампочкой! Ильич бы, тот, что будущий дедушка Ленин, несомненно, оценил, если бы вообще ведал о наших грандиозных планах. Не просто же так в течение всего времени моего отсутствия в стране специально нанятые люди скупали многочисленные участки земли по обоим берегам Волхова, начиная от порогов в районе железнодорожного моста и далее вниз по течению вплоть до Старой Ладоги. Скупали, переплачивая, где вдвое, а где и втрое, между прочим! Уж больно места там были благодатные и живописные, отчего люди не желали расставаться со своими дачами и усадьбами. Благо казённые земли там тоже имелись, и их вышло взять по средней рыночной цене в 56 рублей за десятину.
Но деньги и тут в конечном итоге решали, отчего к марту 1907 года я растратил ещё почти 10 миллионов рублей личных средств, но стал обладателем 80 тысяч десятин земли, включая ряд территорий, где велась промышленная добыча известняков для выделки строительных блоков и цемента. Ведь чего-чего, а того же цемента нам в ближайшие годы предстояло потребить огромное количество, учитывая моё желание создать на голом месте миниатюрный аналог города Тольятти.