— Отставить панику! Для неё у нас ещё будет время! Уж поверьте! — отмахнулся я от явно совершенно лишнего тут человека. — А пока давайте рассуждать, чем мы вдобавок сможем отсрочить свой смертельный приговор. Всё же хочется дождаться подхода крейсера, не замочив в воде, ни ног, ни прочих частей тела.
— Все водонепроницаемые переборки уже закрыты и пар из большинства котлов аварийно спущен. В работе остались лишь часть котлов первого котельного отделения в самой корме, откуда подаётся пар на генераторы, — чётко и по делу поделился информацией взявшийся за свою работу капитан.
— Мы можем начать откачивать и сбрасывать за борт балластную воду из двойного дна? — реально начал я спасать и свою шкуру, окончательно приняв, что с крейсером вышел облом. — Там ведь под четыре тысячи тонн, насколько мне известно, наберется.
— Зачем? Его ведь сразу вновь заполнит поступающей водой? — нахмурился Эндрюс, немного не поспевающий за моими мыслями. Благо хоть французский понимал.
— Затем, что сбрасывать мы будем с кормовых откачивающих насосов! И та же часть воды вместо поступления в отсеки, будет уходить в двойное дно. Даже если это даст нам дополнительных 5 или 10 минут на спасение — то уже будет хорошо! — словно маленькому ребёнку начал я пояснять ему свою отнюдь не гениальную мыслю, по факту лежащую и вовсе на поверхности.
— Тогда мы можем включить также все пожарные гидранты верхней палубы! — получив толчок в нужную сторону, начал генерировать новые идеи тот. — Сбросим рукава за борт, и пусть себе льют воду вниз. Под тысячу тонн они нам тоже выиграют за час!
— Тогда и баки с пресной водой тоже можно полностью опорожнить. Там ведь под 1500 тонн воды той будет, — присоединился к нашему брейнсторму загоревшийся идеей выжить Уильям Мёрдок.
— Нет! Никак нельзя, — тут же запротестовал конструктор. — Они находятся в корме и, наоборот, удерживают судно в качестве этакого противовеса от куда более быстрого погружения носом в воду. Вот если бы нам начинать затапливать и кормовые отсеки тоже в качестве меры контрзатопления, что ныне применяется на всех военных кораблях. Спасти нас это не спасёт, но хоть корабль выровняет и даже выиграет немного время…
— Давай, давай, дава-а-а-ай! — хрипло крича, даже практически рыча, что тот дикий зверь, я налегал на лом, как на рычаг, в очередной попытке сдвинуть с места одну из двух последних разборных шлюпок. Они изначально были размещены столь неудачно, что спустить их на воду можно было лишь с помощью специально собираемого крана, который в разобранном виде уже находился где-то в трюме — то есть под водой. А весила она почти 2 тонны, между прочим!
Когда с помощью мата, угроз, пинков, подзатыльников и многочисленных выстрелов в воздух из дробовиков нам за час кое-как вышло забить под завязку и спустить на воду 18 шлюпок из 20 имеющихся, я решил, что с меня хватит. В героя поиграл с лихвой, лицом поторговал прилично, настало время подумать о себе. Вот под охраной моих вооруженных телохранителей наша группа из полусотни человек сейчас и занималась перетаскиванием на своих двоих этой чёртовой шлюпки ближе к носу судна, который уже почти полностью ушёл под воду. Так что там её даже не было нужды спускать на талях. Можно было сразу плюхать в воду прямо со шлюпочной палубы.
Был ли это эгоизм? Спасаться самому, бросая на произвол судьбы ещё не менее тысячи матросов с пассажирами?
Пусть каждый полагает, кто как хочет! Шанс спастись я прочим бедолагам дал, о чём свидетельствовал скрип до сих пор активно выдираемых из палуб досок и перебивающий его стук десятков молотков, да топоров.
Мою идею с плотами восприняли всерьёз не все. Немало пассажиров сиганули за борт прямо в воду, понадеявшись вообще не знамо на чего. Но те, кто не потерял рассудка и пожелал бороться до конца, сейчас сбивали и вязали тут и там десятки удерживающихся на соплях конструкций, которые могли им подарить пусть, хоть и малый, но реальный шанс.
— Всё! Готово! Поднимайте борта! — прокричал ставший старшим над нами второй помощник капитана, тогда как сам Эдвард Джон Смит выявил желание уйти на тот свет вместе с судном. Борта у этой шлюпки были выполнены из брезента и потому, действительно, их надо было поднимать до приёма пассажиров. Иначе даже не имело смысла предпринимать попытку в ней спасаться.
— Всем, мать вашу, выдохнуть и через раз тихонечко дышать! Иначе все утоним! — это уже прокричал ваш покорный слуга, как только началась авральная погрузка на нашу шлюпку несколько большего количества народа, нежели она была рассчитана. Среди пассажиров 3-го класса обнаружилось под два десятка русских мужиков, вот их-то мы к себе в команду и зазвали по языковому признаку. Точнее, те сами припёрлись к нам, расслышав в общем гуле родные слуху матюги, перемежаемые предупредительными выстрелами. А потому я был отлично понят ровно половиной «экипажа».