Выделенные на его постройку 17 миллионов рублей сделали своё дело, позволив увековечить нашу фамилию в анналах отечественного военно-морского флота. Не одним ведь только грекам — Авероффам, профинансировавшим, кстати, всего-то ⅓ часть постройки схожего крейсера для Афин, бравировать подобным достижением. Мы тоже заслужили так-то! Потому, пока мы ехали домой, мама́ вовсю готовилась стать крёстной матерью сильнейшему крейсеру Российского Императорского Флота.
Да, пусть его прототип вовсю проходил сдаточные испытания у берегов Туманного Альбиона, нам уже были известны, как его недостатки, так и недостатки того же «Дредноута». И это в полной мере оказалось учтено в постройке «Яковлева». Что и обещало сделать его наиболее зубастым из всех наших крейсеров.
Так, вместо пары 9-футовых дальномеров, на нём предполагалось установить полдесятка 15-футовых. К той паре, что размещались в боевых рубках, добавлялись по одному в каждой башне.
Из состава паровых турбин исключались те, что отвечали за экономичный крейсерский ход. Больно уж паршиво они показали себя на новейшем английском линкоре, постоянно выходя из строя, отчего машинная команда «Дредноута» в конечном итоге научилась обходиться без них и сами англичане на новых кораблях их не планировали ставить. Это в свою очередь позволило нам заблаговременно снизить общий вес турбин крейсера аж на 130 тонн! И удешевить, конечно.
Фундаменты и подкрепления палуб для размещения башен орудий главного калибра дорабатывались опять же сразу при строительстве по результатам совершенно провальных пробных стрельб головного корабля серии.
Весящий тонн 20 таран убрали нафиг с носа, как откровенный пережиток прошлого. Благо, кто денежку платил, тот музыку и заказывал, не смотря на поднявшийся в Адмиралтействе вой по невинно «убиенному» тарану.
Да и по мелочи много чего оказалось доработано или же изменено. Навроде новейшего материала того же настила верхней палубы, который у крейсера английской постройки уже начал трескаться и крошиться, хотя корабль ещё даже не закончил приёмо-сдаточные испытания.
Конечно, будь на то моя воля, на отечественных верфях заложили бы куда более достойные корабли вместо этого трёхбашенного недоразумения с полудюжиной 10-дюймовых пушек, который являлся слишком мощным и дорогостоящим для броненосного крейсера и слишком слабым на фоне новейших полноценных линейных крейсеров англичан.
Но, увы, влезать совсем уж напрямую в этот бизнес и при этом не поссориться с тем же императором, а также целым рядом великих князей, виделось невозможным делом. Потому приходилось мириться с поступлением на флот таких вот слегка «недолинейных» крейсеров, которые, впрочем, выходили всё же помощнее изначального проекта.
— О чём задумался, сын? — прервал папа́ моё молчаливое созерцание проносящихся за окном нашего купе пейзажей.
— Да вот. Грущу. — Моя моська в этот момент явно не походила на физию всем довольного человека, потому я и не стал убеждать родителя в том, что полон энтузиазма.
— По поводу? — отложив в сторону книгу, которую он читал, проявил интерес мой отец.
— По поводу неготовности российского общества к автомобилизации, — соврал я о своих мыслях. Точнее говоря, не столько соврал, сколько, не желая хаять флот, озвучил те, что также вызывали у меня лишь грусть, печаль, тоску.
— Да. Есть такое дело, к сожалению, — не смог не согласиться со мной папа́. — Двенадцать лет уже прошло со времён той самой нижегородской выставки, на которой мы представили первый образец нашей «Руси», а воз практически и ныне там.
— Угу, — поддакнул я. — И это в то время, когда количество машин в США идёт уже на сотни тысяч штук, да и в Европе тоже подступаются к подобному значению. Вон, даже немцы согласились на устройство нами завода на их земле. И не какого-то там мелкого сборочного цеха, а полноценной сборочной линии с конвейерным производством! Тысяч десять машин в год такая сможет выдавать, опираясь на наше с Де Дионом французское двигателестроение, — постройку самых главных агрегатов мы не желали развивать ещё хоть где-нибудь за рубежом. И так с лихвой хватало уже имеющихся мощностей. — А ведь прежде немцы до последнего момента считали нас «убийцами» своего отечественного автопрома и ни в какую не желали идти на сотрудничество. Но ведь прозрели! Пусть даже не без пинка со стороны кайзера. Наши же всё слепы по сей день. Сколько мы там тех же DAC-ов смогли распродать за последние 3 года?
— Чуть более двух тысяч, — понимая, насколько сильно я тут прав, тяжко вздохнул глава моей семьи и тоже уставился в окно задумчивым и грустным взглядом.