— Допустим, месье Фантомас, — принял правила игры мой интервьюер. — По какой причине вы обратились именно ко мне? Всё же озвученная вами тема беседы, несомненно, вызвала бы жгучий интерес у любого человека связанного с прессой.
— На то имелось два резона, — оторвав правую руку от руля, продемонстрировал я ему два пальца. — Первый — вы неплохо владеете французским языком, чем не могут похвастать абсолютно все, с кем я мог бы пообщаться помимо вас. А я не желал бы вести диалог на родном вам английском, чтобы скрыть свой жуткий акцент. Всё же мне в вашей стране ещё жить и жить. Не хотелось бы давать даже столь слабые наводки на самого себя, дабы потом не оглядываться ежесекундно, опасаясь получить нож или пулю в спину. Второй резон — это популярность возглавляемого вами издания. Если вы выпустите номер с нашей беседой, его никому не выйдет бесследно уничтожить, прежде чем он станет достоянием общественности. Аудитория, месье Брисбен. Меня привлекает ваша огромная читательская аудитория.
Да! Жёлтая пресса — это сила, что ни говори!
Вот кто бы знал, что двумя самыми популярными ежедневными изданиями Нью-Йорка в частности и США вообще окажутся как раз две «самые жёлтые газеты», из всех, что только существовали в настоящее время в Штатах?
Выбранная мною для слива дезинформации «Нью-Йорк Американ» в этом плане даже слегка превосходила своего ближайшего конкурента — «Нью-Йорк Ворлд», принадлежащую, между прочим, самому Джозефу Пулитцеру. Тому самому Пулитцеру, ныне знаменитому, как родоначальник «жёлтой журналистики», премией имени которого впоследствии станут награждать литераторов и журналистов.
Ну, честное слово, большее двуличие ещё надо было поискать! А как ещё прикажете к этому относиться, если у всех работников «пера и фотоаппарата» самой желанной профессиональной премией станет та, которую назвали в честь откровенного лжеца, лицемера и подтасовщика фактов, желавшего лишь одного — продать как можно большее количество экземпляров своих газет, для чего он не пренебрегал вообще ничем?
Доскональная проверка достоверности фактов?
Фи! О чём вы говорите!
Лишь громкий и скандальный заголовок, игра на человеческих страстях с эмоциями, да побольше рисованных картинок, притягивающих внимание покупателя! И поменьше конкретных деталей, за которые на тебя могут подать в суд! Пиши расплывчато, но чтобы все всё чётко поняли. Вот в чём при жизни видел успех журналистики сам Джозеф Пулитцер.
А мы потом в далёком будущем в России возмущались, с чего это американским президентам то и дело выдавали Нобелевские премии мира, за то, что они отдавали приказы вгонять в каменный век то одну, то другую страну посредством нанесения по ним массированных ракетно-бомбовых ударов!
Так ларчик-то тут открывался просто! На каких примерах их обучали в американских университетах, так они и действовали! И ситуация с той же Пулитцеровской премией является донельзя ярким доказательством тому.
Потому всякие там потряхивания пробиркой с белым порошком в ОНН — это не придумка XXI века. Подобный подход был введён в обиход американского общества задолго до того и активно продвигался через прессу США ещё в конце 19 века. Достаточно посмотреть газетные статьи, предшествовавшие началу Испано-американской войны 1898 года, чтобы осознать этот факт. Своих «пробирок с белым порошком» тогда на суд общественности выбросили просто массу!
Преувеличение, доведенное до гротеска — именно в этом заключался стиль подачи информации в двух крупнейших газетах Нью-Йорка. В том был секрет их несомненного успеха у читателей и многомиллионных прибылей! И этим я собирался воспользоваться по полной программе!
Правда, в газету, принадлежавшую Пулитцеру, обращаться не стал. Что-то она в последнее время, находясь под управлением нового главреда, становилась всё более и более непозволительно порядочной, по сравнению с тем, каковой являлась ещё 2 года назад, пока её лично возглавлял Джозеф, совсем недавно вынужденный отойти от дел по состоянию здоровья.
Обратился же я со своей историей к его крупнейшему и злейшему конкуренту, так как в «Нью-Йорк Американ» продолжали с превеликим удовольствием полоскать чужое грязное бельё и с аппетитом смаковать самые мерзкие подробности из жизни общества.
— Да, тут вы правы! По количеству читателей, «Нью-Йорк Американ» твёрдо занимает первое место! И это не считая всех тех газет и журналов, которые мы также контролируем в полной мере! — с хорошо различимыми горделивыми нотками, произнёс мой собеседник. И ему было чем гордиться, ведь это лично он скупал для своего патрона — Уильяма Херста, все прочие издательства. Причём не только в одном лишь Нью-Йорке, но и в иных городах США.