— Может всё же возьмёте с собой на «Титаник» побольше людей? — завёл уже привычную шарманку Михаил, стоило мне только с комфортом разместиться на заднем диване своего лимузина.
— Сам же понимаешь, что народу у нас слишком мало, — в который уже раз привёл я контраргумент. — А тех, кого можно ввести в курс дела — и того меньше. Не просто же так меня предупреждают очень серьёзные люди с самого верха, что всё это золото захотят украсть в пути! И кражу эту тщательно организуют отнюдь не мелкие воришки с улицы, а такие личности, которые ни при каких обстоятельствах, даже если будут пойманы с поличным за руку на месте преступления, не попадут под суд, — навёл я тени на плетень. Естественно, не просто так, а дела ради.
Мне справиться с такой аферой одному никак не виделось возможным. Ну вот вообще никак! Физически не потянул бы находиться тут и там, и сразу, блин, везде одновременно. Потому пришлось в какой-то доле привлекать ближайших мне телохранителей, проверенных и временем, и прочими делами. Однако ж, не раскрывая даже им всей правды до конца. Да и кто бы мне поверил так-то, начни я рассуждать об айсбергах, «теориях масонских заговоров» и тонущем громадном корабле?
Так что для моих людей всё происходящее с фамильным «золотым запасом» являлось лишь частью операции по дезинформации потенциальных наглых высокопоставленных воров положивших глаз на наше семейное золотишко.
Для всех своих я сочинил легенду, что мы тайно будем на протяжении ближайших 7 дней незаметно выносить из банка заранее подготовленные поддельные слитки, грузить их столь же тайно в арендованный фургон и везти обратно на борт «Алексея Яковлева». И всё это мы будем делать якобы с той целью, чтобы те, кто прежде наводил на нас придуманных мною ворюг, и типа продолжает наводить их и поныне, за нами проследил да и подумал, что это-то как раз реальные мои активы, а на «Титанике» — фуфло.
Да, может тут я сильно переигрывал аж самого себя. Но мне такой подход был крайне необходим, чтоб даже люди из числа совсем своих и самых ближних ближников впоследствии искренне верили в нахождение драгоценного груза на борту «Титаника». Всё потому, что в столь «интимных операциях» не может наблюдаться мелочей.
Именно по этой причине в своё время я лично в подвале снятого близ Лондона поместья заморачивался на протяжении нескольких месяцев с покрытием всех 19536 свинцовых слитков очень тонким слоем золота да выбиванием на них положенных им номеров и проб. Ведь в таком щепетильном деле, как ограбление британской банковской системы, можно было верить лишь только самому себе.
В следующий же раз мне довелось увидеть Брюса Исмея на погрузке в трюм «Титаника» моего «свинцового сокровища», которое доставили в порт Саутгемптона на специальном сильно охраняемом товарном поезде. А по душам поговорить сподобились и вовсе лишь на второй день после отплытия из Англии, когда мы покидали рейд последнего промежуточного пункта остановки — ирландский город Корк.
Отныне впереди нас ждал либо не умолкающий даже ночью Нью-Йорк, либо безмолвный айсберг.
— Как вам путешествие, дорогой Александр? — испросив дозволения у меня и моих нынешних собеседников, с которыми я успел сойтись на борту лайнера, присоединился к нам внешне сильно всем довольный директор-распорядитель «Уайт Стар Лайн».
— Честно говоря, уже не столь внушает оптимизма, как ещё парой дней назад, — даже не попытался я скрыть своего скепсиса. Причём не из какой-либо врождённой вредности, а потому что выражать беспокойство мне действительно имелось с чего. Ведь одно дело — когда смотришь художественный фильм о гибели «Титаника» и совсем другое — когда получаешь возможность сам оценить на месте абсолютно всё своими глазами и ушами.
— Отчего же? — тут же уточнил наш новый собеседник, проявляя жгучий интерес. Ведь чего-чего, а, к примеру, негативного отзыва в газетах о своём самом совершенном лайнере от персоны моей высоты полёта ему бы не желалось видеть никогда.
— Вы знаете, Брюс, — отставив кружку горячего чая на небольшой столик, я поплотнее закутался в своё утеплённое пальто, — в котельных отделениях вашего лайнера, как оказалось, трудятся кочегарами немало поляков. А они, как бы ни желали того не признавать, но большей своей частью знают русский. Пусть далеко не идеально, но в общем смысле мы с поляками понять друг друга вполне можем. И вот, представьте себе моё ощущение, когда ко мне в каюту влетает полчаса назад один из моих охранников и с выпученными глазами докладывает, что, согласно добытым им сведениями, мы, оказывается, не первый день горим. Вы представляете? Горим!