— Сидеть и ждать? — выдвинул предположение Леоттин. — Глядишь, повезет. Тем более, что на тебя и Фрэда у них ничего нет.
— Зато есть на Трэвильда, — покосилась я на вновь побледневшего рыжика. — Лео, да ты сам подумай, стоит только Алисдеру старшему увидеть в списках учащихся свою фамилию, и все! Легенда Трэва накроется медным тазом.
— Ч-ч-чем накроется? — В зеленых глазах отразился натуральный ужас. — К-каким еще тазом? Не надо т-т-тазов! Я уж лучше сам во всем признаюсь!
— Вильда.
— Точно! — рыжик судорожно вцепился пальцами в матрас. — Может, рассказать обо всем ректору? Уж он-то точно что-нибудь придумает.
— Не глупи.
— Да послушай же, мелкий! Я приду к магистру Роклу, покаюсь, попрошу прощения. Глядишь, у него получится уговорить комиссию простить адепта!
— Трэв, это плохая идея.
— Почему?! — в отчаянии вскрикнул рыжик. — Так у меня будет хоть какая-то надежда на спасение! Иначе... Иначе...
— Отставить истерику. — От спокойного, но в тоже время властного голоса Трэвильд испуганно вздрогнул и замолчал. Кайл подошел к ошарашенному рыжику, навис над ним. — Значит так, — сказал он, чеканя слова. — Трэвильд, запомни раз и навсегда. Ты — Алисдер младший. Вы с матушкой, сколько себя помнишь, жили одни. Она никогда не говорила об отце, и даже не считала нужным произносить его имя при ребенке. Однако, на смертном одре твоя мать призналась, что зачала тебя от советника короля, а в качестве доказательства подарила печать раба. Всю жизнь ты прожил с мыслью, что являешься внебрачным ребенком рода Алисдеров, а когда поступил в Академию, по наивности сболтнул об этом одному другу, и он разнес новость по всему учебному заведению. Наличие печати мы подтвердим. Верно, Ник?
Я машинально кивнула. Минуточку... когда это напарник научился так командовать?
— Что же касается правды, — продолжал парень. — То тебе будет очень больно, когда твой отец станет все отрицать. Ты будешь плакать, уверять его, что на самом деле являешься Алисдером. — Кайл вдруг улыбнулся: — Надеюсь, такой хороший актер, как ты, сумеет сыграть роль убитого горем сына?
— Сумеет, — понемногу успокаиваясь, сказал Трэв. Внезапно он нахмурился и с подозрением осмотрел брюнета с головы до ног. — Миртэн, напомни, кто твои родители?
— Что же касается Фрэди и меня. — Вопрос зазнайки напарник предпочел проигнорировать. — Не думаю, что нас в чем-то заподозрят. По крайней мере, ни на происхождение Фрэди, ни на мою проблему ничего не указывает.
— Ну про эльфа я знаю, а с тобой что не так? — опять влез рыжик, и тут же добавил, оправдываясь: — У нас же тут, вроде как, откровенные разговорчики пошли.
— Перегорание, — спокойно сообщил Кайл. И снова я удивилась. Помню, его первое признание сопровождалось чуть ли не истерикой. Не уж-то заразился безразличием от Фрэданиэла? Или же… просто смирился?
Трэвильд в ответ на признание впечатлено присвистнул, но от комментариев воздержался. Разумно.
Весь вечер мы с друзьями провели в ожидании. Наверное, так ощущают себя преступники, по следам которых идет детектив. То и дело кто-нибудь из нас выглядывал в коридор, прислушивался к любому шуму снаружи. Трэв постоянно косился на часы, а Лео нервно мерял шагами спальню. Было видно, что он очень волнуется, однако беспокоился принц прежде всего не за себя, а за друзей. Этой же причиной я объяснила и свое волнение.
Чем сильнее сгущались сумерки, тем больше накалялась атмосфера в комнате. Путем всеобщего голосования мы постановили оставить Трэвильда ночевать у нас. Парень и так был на взводе, того и гляди, побежит во всем сознаваться перед ректором.
В итоге, заснула наша пятерка лишь под утро. Стоит ли говорить, что через пару часов, когда мужской голос объявил о всеобщем собрании старшекурсников, мы с приятелями ненавидели и эту проклятую проверку, и голос, настойчиво орущий прямо в ухо, и всю Академию вместе взятую. Зевая, спотыкаясь на ровном месте, я, Лео, Кайл и Фрэди со лже-Алисдером кое-как добрались до главного зала, ввалились в аудиторию и попадали на свободные места.
— Слушай, Вильда — обратилась я к широко зевающему Трэву. Не смотря на недосып, сегодня рыжик выглядел намного жизнерадостнее. — А ты знал, что разговариваешь во сне?
— Так это я не во сне разговаривал, — привычно оскалился рыжик. — Это я пытался перекричать твой храп.
— Вот же язва. — Зевнув, покачала головой и растеклась по парте сонной лужицей. — И ты еще утверждаешь, что не Алисдер?
— Вообще-то, Алисдер — просто родовое имя. Про тяжелый характер разговора не было.