В голубых глазах промелькнуло замешательство. Еще бы, непослушание дочери было ей в новинку.
— Ты что, оглохла!? — закричала она. — Убирайся!
— Я не уйду, пока мы не поговорим. И это не обсуждается.
— Николетта, ты не понимаешь! — в отчаянии воскликнула родительница. Она попыталась схватить меня за край футболки, но вдруг пораженно застыла на месте. Цвет ее лица из бледного стал зеленым, а затем красным.
— К-к-как... Откуда... Где ты его нашла?
Женщина со смесью растерянности и. надежды взирала на кулон, который выглядывал из кармана моих шорт.
— Это? — Я продемонстрировала артефакт родительнице. — Да так, магистр Рокл подарил...
Сама не знаю, зачем назвала имя ректора. Наверное, надеялась увидеть какую-то реакцию, заметить признаки узнавания на лице женщины. Однако результат превысил все ожидания.
— Значит, магистр Рокл... — после непродолжительного молчания выдохнула мать. Точеные плечики вдруг расправились, из голубых глаз исчезла паника, а на впалых щеках расцвел румянец. Теперь я наконец узнала в этой усталой, доведенной до края женщине свою некогда высокомерную родственницу. Мама еще раз — теперь уже цепким взглядом изучила меня с головы до ног, слегка задержалась на неровно подстриженных волосах и ухмыльнулась:
— Смотрю, эти два года стали для тебя насыщенными, Николетта. А я уж думала, ты просто сбежала. Что ж, похоже, пришло время поговорить по душам. Может тогда тебе больше не захочется появляться в этом доме.
Родительница последний раз посмотрела на кулон и, не произнеся больше ни слова, направилась в сторону кухни. Мне же ничего не оставалось, кроме как озадаченно посеменить следом.
Чай был заварен, упаковка печенья изъята из стратегических запасов, а мы с матерью сидели за деревянным столом, молчали и взирали друг на друга, словно видели в первый раз. Теперь, когда меня не пытались выставить из собственной квартиры, я могла спокойно рассмотреть женщину, которую когда-то звала мамочкой. Она действительно изменилась. Постарела, исхудала. В висках проступила седина. Даже всегда сияющие голубые глаза, и те поблекли, и теперь смотрели на мир с усталостью.
— Что ж, задавай свои вопросы, — спустя время нарушила тишину собеседница. — Наверняка их у тебя немало.
— Это точно, — слабо улыбнулась я и сжала в руках кружку. Вопросов и впрямь было предостаточно. Начиная от маминого с отцом прошлого, и заканчивая ее знакомством с магистром Роклом. или правильнее говорить, с Ривом? Вот последний вопрос я и решила озвучить вслух. Для начала.
— Его полное имя — Рокливион, — не стала хитрить родительница. — Но Артем и Данир предпочитали звать своего друга Ривом.
— Отец с королем? Ты знала Его Величество?
Женщина одарила меня насмешливым взглядом:
— Дорогая, в те времена «Его Величество» был обычным мальчишкой. Скромным, милым, но до отвращения простым.
— Получается... — я покрутила в руках обжигающе-горячую кружку и озвучила напрашивающийся вывод: — Ты тоже была в Междумирье.
— Именно. И чтобы долго не мусолить эту тему, скажу сразу, попала туда по чистой случайности. Возвращалась поздно вечером с дискотеки и угодила в открывшийся портал. Артем потом рассказывал, что произвольные разломы в пространстве очень редки, но случаются.
Я отрывисто кивнула. Кажется, на первом курсе ректор нам что-то такое говорил.
— А отец? Он тоже провалился в тот портал?
— О нет, — довольно грубо рассмеялась собеседница. — Артем… или, как его раньше звали, Артэл, родился и вырос в Междумирье. Там он выучился, получил диплом, а я практически свалилась ему на голову во время какой-то особо важной миссии. Неправда ли знакомая ситуация? Ты же именно о таких историях читаешь в своих книгах?
— В моих книгах всегда счастливый конец, — пробормотала хмуро.
— Просто авторы никогда не дописывают рассказы до конца, — усмехнулась мать. — Как там было? И жили они долго и счастливо? Ну-ну. Только в моем случае несчастливы остались и принц, и принцесса.
— Так, подожди... — Что б хоть как-то успокоить нервы я взяла из миски имбирное печенье и откусила кусочек. — Давай по порядку. Вы с папой познакомились в Междумирье, правильно? Потом влюбились друг в друга, стали встречаться и зажили в свое удовольствие.
— Не совсем. Скажем так, «влюбились» — неподходящее слово для описания наших отношений.
— То есть?
Блондинка грациозным движением заправила за ухо седую прядь.
— Артэл любил меня — это правда. За все время, пока мы встречались, мне удалось воспитать в нем то нежное чувство, которое воспевается великими писателями. Я же... — она криво улыбнулась. — Арт был симпатичным, перспективным и весьма небедным магом с высоким положением в обществе. Грех было не воспользоваться таким шансом на безбедную жизнь. И очень жаль, что все вдруг пошло не по плану.