Я игнорировать не могла, отправилась на улицу и принялась ловить его под окнами. А потом умудрилась найти место, где птенца готовы были взять.
Пришлось ехать далеко в пригород, но увы, меня ожидало разочарование. Орнитолог сказала, что у птенца инфекция, и даже указала название. Родители сами выгнали из гнезда, он не жилец.
Потому у него особым образом изогнута шея, признак заболевания. Принять его отказались, сказав, чтобы выпустила в лесу в любом месте. На отведенную участь, что ему досталась.
Тогда ощутила себя этим птенцом. Что починить уже нельзя, сломан и отвержен, остается коротать отведенное время.
Не знала, где его выпустить, ехала по дороге, в поисках подходящего пролеска и рыдала. Понимала, что помочь птенцу нельзя, и чувствовала себя так же. Мир исторг меня, как этого малыша.
Оставив его среди зарослей кустарника, долго не могла прийти в себя, плакала в машине. Потому что чувствовала выпавшей из обычной жизни, в которой мне не осталось места.
Все, что занимало людей вокруг, меня не интересовало. Никаких желаний, полная пустота. И в моем взгляде тогда была пустота.
Только желание наказать виновника аварии Ярого, как цель и попытка почувствовать себя живой. И больше ничего! Так можно существовать, да. Как поплавок на поверхности воды, покачиваться по воле обстоятельств.
С тех пор миновали годы, но чуждой нормальной жизни чувствовала себя и сейчас. Птенцом, выброшенным из гнезда, а рядом идет обычная повседневность. Сидишь в траве, оглядываешься, но возврата к былому нет.
Потому что ты уже не будешь, как остальные. Тебя ограничили в физических способностях. Лишили разного, ведь Ярому приспичило быстро проехать по делам. А ценой стала моя ущербность.
— Мама, ты не слушаешь! — с упреком сказала Злата, дергая меня за руку.
Оказывается, я задумалась и смотрела в окно, пребывая в собственных размышлениях, выпала из реальности, погрязнув в переживаниях.
Слышать ее «мама» каждый раз было и больно, и щемяще приятно. Непередаваемое чувство, словно тебя коснулось чудо. И страшно оттого, что оно всего лишь подделка.
Если верить Ярому, это чудо — его интрига, глупая выходка, что привела к цепочке последствий. Оказались затронуты несколько жизней, и игра продолжается.
— Да, дорогая? — улыбнулась малышке, отбрасывая былые эмоции. Очень хотелось, чтобы она их не почувствовала. Дети все считывают, замечая по глазам и даже жестам.
Погладила по голове, стараясь транслировать нежность. Пусть переживания и боль останутся только со мной. Незачем ей знать, что такое бывает.
— Хочу на улицу. Ты пойдешь с нами? Кеша тоже мечтает побегать на солнышке, — указала Злата на мягкую игрушку осьминога, что так и лежала у меня на коленях.
Нина, возившаяся в этот момент с Артемкой, поспешила вмешаться и унять воображение малышки.
— Сначала следует покушать. И Кеше тоже! — улыбкой сказала няня. И принялась уговаривать отправиться на обед, приводя разные доводы.
А у меня появится время, чтобы все обдумать.
***
Впереди и меня ждал обед, но прежде я заглянула в ванную комнату. В зеркале отразилась бледная, с лихорадочным румянцем и растрепанными волосами женщина.
Судя по стуку в висках, давлением не мешало проверить. Могла разволноваться, столько переживаний. И требовалось раздобыть таблетки, что мне следует пить каждый день.
Одежда на мне та, что купили по поручению Ярого. Моей родной не осталось. Могла надеть только то, чтобы было в гардеробной.
Не переживала по этому поводу, ерунда. Схватила подвернувшиеся под руку темные джинсы и футболку. И в зеркале теперь отражалась в вещах, что сама не покупала.
Путь они простые, но видно, что брендовые. Качество хорошее, и стоят, вероятно, прилично. Еще один повод задуматься, что ждет меня дальше.
Размышления прервались, едва зеркало заволокла мутная пелена. Только успела остолбенеть, как в нем появился Шаман. Его взгляд пронизывал, в нем сквозило понимание, в какую западню я угодила.
— Ты все же пришла к нему, — сказал, не отводя от меня глаз. Мутная пелена обрамляла его лицо, придавая еще больше таинственного флера происходящему. — Убедилась, что я был прав?