У меня резко начинается панический приступ. Я задыхаюсь, меня всю трясет, сердце, кажется, вот-вот выскочит из груди. Я умираю, боже, я сейчас потеряю сознание.
— Успокойся, на меня глаза, смотреть на меня!
Стас встряхивает меня, но это не помогает. Совсем.
Я прихожу в себя только от легкой пощечины по лицу. Мне не больно, как ни странно, это помогает, и я больше, кажется, не умираю.
Я лежу на кровати, а он стоит полубоком ко мне, потирая ладонь после моего укуса и поглядывая на меня как на дуру.
— Не надо. Не надо...
— Что не надо?
— Не надо меня насиловать, – говорю, держась за шею, а он почему-то усмехается своим большим ртом, показывая белоснежные ровные зубы, вот только мне не смешно. Ни капельки.
— Выдохни, сопля. Ты мне не интересна, – отвечает уверенно и смотрит словно в самую душу, держа ее в когтистой лапе. Беркут. Это же самый крупный орел, хищник.
— Зачем вы тогда забрали меня сюда? Что вам от меня надо?
— Твоя жизнь. Я заплатил за тебя своим выигрышем и хочу его вернуть.
— Я отдам вам долг. Верну, честно, – бубню под нос, кажется, что сейчас уши отвалятся от стыда.
— Отдашь обязательно. Собирайся.
— Куда?
— Туда, где нашел тебя, – говорит строго и закуривает, а я с кровати слезаю, становясь напротив.
— Я не хочу туда возвращаться. Пожалуйста.
— Причина?
Опускаю голову. Не могу я сказать. Просто не могу. Тот тип еще может меня там караулить, клянусь он хотел меня убить. Он так смотрел, ужас.
— На выход, принцесса.
Уже в коридоре он открывает дверь, я следом иду, но застреваю на пороге.
Здесь чисто и тепло, уютно даже, а мне, как вспомню условия в детском доме, а после и в общаге, на стену лезть хочется, но не в том дело. Тут другое.
— Есть причина.
— Какая?
Стас прищуривается и стоит уже у открытой двери, а я маюсь. Не знаю даже, как сказать об этом.
— За мной охота, – шепчу тихо, смотря на свои руки. Стыдно невероятно, но когда выбираешь из двух зол… Этот мужчина меня не трогал. Даже накормил.
— Не понял.
Он сдвигает брови, а я от волнения, кажется, сейчас взорвусь.
— Меня один мужчина заприметил. Преследовал, хотел чтобы я его была. За деньги.
Мне жутко стыдно, а Стас сильнее сжимает ключи в руке.
— И что? Заработаешь. Ты, и так я вижу, уже на этой дороге.
— Нет, я так не хочу.
— А как ты хочешь?
— По любви. Я долг вам отдам. Отработаю. Стас, не отдавайте меня только. Пожалуйста.
Не знаю, откуда у меня столько смелости появляется, но я говорю прямо, понимая, что у меня просто нет других вариантов.
Стас смотрит на меня несколько секунд. Не шевелюсь, ожидаю вердикта. Кажется, сейчас скажет проваливать. Да, точно.
— Не бухать, не курить. В мою комнату никогда не входить. Поливать фикус и кормить моих рыб раз в день! Увижу кого-то, кроме тебя, здесь — жопу надеру и вышвырну. И помойся, шмотки в шкафу, – басит строго, а я только и могу, что быстро закивать, после чего он вышел из квартиры, хлопнула дверь.
Зазвенел замок, Стас меня закрыл, а я опускаюсь у стены, обхватив себя руками, сгорая от стыда и еще чего-то. Мне неловко – и неловко оттого, что неловко.
Стас разрешил мне остаться, а я даже не спросила, как буду долг ему отрабатывать и как долго могу находиться здесь.
______
Дорогие читатели, буду рада вашим комментариям. Если книга нравится, поддержите ее лайком. Подписывайтесь.
Глава 8
Эта сопля нас засекла, меня, точнее, хоть мы и работали чисто. Взяли Шнура за жабры, чертов барыга, наконец-то я его взял. Два выстрела и громкий крик на всю улицу.
Мы подумали, что это мальчишка. Он петлял по гаражам, и мы быстро задолбались его гонять. Парни ушли, а я услышал глухой кашель за бочкой и поймал его за шкирку, вот только это был не “он”, а она.
Девчонка. Какое-то ободранное чудо в тряпках восемнадцати лет. Щуплое и хилое, голова вся в этих кудрях бесконечных. Глаза непонятного цвета. Кажется, синие или зеленые, не поймешь в темноте, но они знатно блестели, и она тряслась как цыпленок под моей рукой.