Ну не ты же.
Только переставшие пылать от стыда щеки снова начинают гореть. Так выводить людей из себя парой фраз – очередной его талант? Как можно из простого вопроса создать целую задачку со звездочкой?
– Да. – Уверенно киваю.
– Вперед. – Царским жестом приглашает выйти из своего укрытия, уже не сдерживая расплывающуюся ухмылку.
– А вы не?..
Не хотите свалить из собственного дома?
– Нет. Не имею привычки отказывать себе в удовольствии наблюдать за самонадеянными людьми в момент их глубочайшего фиаско.
Это я здесь самонадеянная? Я?!
Оттолкнувшись от барки, разворачиваюсь и быстро, пока не передумала, выхожу из кухонной зоны, направляясь к злополучному дивану.
Засуньте свою ухмылку себе в задницу.
.
Виктор
Удивительно, но у брата обнаружились зачатки чувства прекрасного. Хоть что-то унаследовал от отца, кроме полуальбиноской внешности.
Если не думать о том, что из себя представляет эта девица, то в целом…
Подперев стол задницей, исподлобья наблюдаю за открывшейся картиной.
Забавно. Как в ней умещается столько злости? Задрав нос, шагает к дивану. Длинные волосы скручены в мягкий пучок, гордо расправленные плечи и вскинутый вверх подбородок – вот это видел днем. Но сейчас… Сейчас бежевая футболка и тёплый свет кухни подсвечивают золотистую загорелую кожу, а стройный пропорциональный силуэт тела дает понять, что передо мной молодая девушка. Хорошенькая молодая девушка.
Но все это ничего не значит. Профессиональный интерес. Привычная оценка. Ничего более.
Словно почувствовав мой взгляд, девчонка останавливается у дивана и прикусывает губу.
Какой дешевый, потрепанно-пошлый трюк, Василиса.
Разочарование перекрывает собой и аппетит, и желание разгрести почту. Хочу быстрее покончить с этим вечером и завалиться спать.
Василиса
Пожалуйста, Кай. Давай ты проснёшься и сам поговоришь со своим придурком-братом?
Если бы только Бестужев-старший хоть на пару секунд отвернулся! Но он стоит, облокотившись спиной о барную стойку. Попивает воду из того самого стакана и явно наслаждается представлением.
Брюки – вот они. Валяются на кресле на расстоянии вытянутой руки.
Ладно, Вась. Представь, что ты на пляже.
– Я, конечно, заметил, что вам нравится созерцать, и разделяю ваше пристрастие, – тихий глубокий голос звучит так, будто он делится со мной великой тайной, – но, поверьте моему опыту, от простого взгляда мужчина не проснётся.
Господи, у тебя что, обострение какое-то к ночи? Мне уже пора сматываться?
– Действуйте, Василиса.
«Действуйте, Василиса», – мысленно передразниваю его дурацкую манеру растягивать гласные.
– Кай. – Парень лежит на животе, обняв подушку, и на мой голос вообще не реагирует. – Эй, Кай. – Зато реагирует фырканьем его родственничек.
Проклинаю весь белый свет, когда, придерживая футболку, аккуратно опускаюсь на колени перед диваном. Не было бы тут постороннего, запустила пальцы в белоснежные волосы, поцеловала бы.
– Как ваше самочувствие?
– Лучше, спасибо, – отвечаю на автомате, даже не задумываясь. Аккуратно тормошу Кая за плечо.
– Хороший секс помогает при простуде?
Не знаю, какое выражение приобрело мое лицо в этот момент, но на пару секунд дышать точно перестала. Господи, что он несёт?
– Хотя на счет хорошего я, вероятно, погорячился. – Виктор салютует стаканом и делает глоток. Меня же передёргивает от отвращения, злости и откровенно склизких фразочек.
– Кай! – Не кричу, но уже произношу весьма громко, тормоша его за плечо. И Кай реагирует! Переворачивается на спину.
– Мм… – сонное мычание в ответ и все.
– О! Ну коне-е-чно! Вас слово «секс» смутило? Вернее было бы назвать это занятием любовью, да?
– Кай, вставай!
– Угу. – Переворачивается на бок, спиной к мне.
– Вы с Каем недавно, верно? Рискну предположить, что это впервые, когда вы спите вместе. И я сейчас не про секс, а про совместный сон. Приношу извинения за прямолинейность, но любовью тут, по-моему, даже не пахнет.
– Это не ваше дело, – чеканю, стараясь вложить в слова как можно больше равнодушия, хотя внутри все бурлит. И на кого из братьев злюсь больше, сама уже не понимаю.
Невозможно же так спать! И быть таким придурком невозможно. Но вон же он – стоит. Выливает на меня свою желчь. Только я – не сточная яма для сбрасывания эмоциональных отходов.