И то, что Артур потащил меня не в оружейную лавку, а туда, где продавали одежду, стало для меня очередной неожиданностью. Причём начал одевать он сначала меня.
Практически силой отобрав у меня шлем, он просто прошёлся по лавке, выхватывая с прилавка какие-то вещи и сваливая их мне в руки. Затем направил меня в сторону примерочной и пошёл следом.
Вообще местные лавки, такие как эта, чем-то напоминали магазинчики в моей реальности. Товары были разложены по столам: сам подходи, сам выбирай, а потом иди к продавцу — вон он скучает за отдельным прилавком, и расплачивайся.
— Может, ты выйдешь? — процедила я, когда он протиснулся за перегородку вместе со мной.
— Нет, — он встал рядом и кивнул на кучу отобранных им же вещей. — Я не могу допустить, чтобы моя жена выглядела как бродяжка.
Что-то он быстро оклемался, этот рыцарь, а каким был приятным, когда почти ласты склеивал.
— Я предпочитаю сама выбирать себе одежду, — я зло уставилась на Артура.
— Да, я вижу, что ты предпочитаешь выбирать, поэтому пока мы будем путешествовать вместе, ты будешь носить только то, что выберу для тебя я.
— А ты не охренел?! — от возмущения у меня дыхание перехватило. Вот было бы здорово прямо сейчас испытать все прелести астматического приступа. — Ещё скажи, что то, что на мне сейчас надето, мы сожжём.
— Я что, похож на идиота? — рыцарь скрестил руки на груди. Это выглядело довольно забавным, учитывая то, что в одной руке он держал конфискованный у меня шлем. — У нас не так уж много денег, чтобы раскидываться вещами. А где взять ещё наличность, не воскресая, я не представляю.
— А ты привык жить на широкую ногу, — я, продолжая ворчать, стала раздеваться. Не хочет выходить — пусть любуется моими сомнительными прелестями. — У нас сейчас в наличии годовой бюджет не самой маленькой деревни, между прочим.
— Не самая маленькая деревня не готовится совершить путешествие по стране, и у самого нищего жителя этой деревни есть, по крайней мере, две рубашки. И жителям этой деревни даже в голову не придет ночевать в тавернах. Что ты делаешь?
— Ты думаешь, что я буду мерить одежду на ту, что сейчас одета на мне? — я даже удивилась.
— И ты не испытываешь никакого смущения, раздеваясь в моем присутствии?
— Нет, — я осталась практически голой, не считать же одеждой крохотные трусики, которые я все же выстирала, пока мылась в глубокой бочке, заменяющей здесь ванны, и сейчас выбирала, что же примерить в первую очередь. — А почему я должна смущаться? Мы друг друга уже в разной степени раздетости видели, и уверяю тебя, во мне ничего не изменилось за пару часов.
— Тогда я практически все время находился в полубессознательном состоянии. Сейчас же перед тобой находится здоровый, полный сил мужчина.
— Ну и что? — я вытащила штаны, похожие на те, что были на рыцаре, и мягкую белую рубашку. Хорошо ещё, что Артуру не пришло в голову меня в платье нарядить. — Когда я училась, мы бегали из корпуса в корпус, и времени на переодевание практически не было, к тому же раздевалка была только одна на всех. Так мы очень быстро потеряли всякую стеснительность — после второй же назначенной за опоздание отработки. А вот ты, если такой чувствительный, мог бы и отвернуться или вообще выйти. Ты себе приличную рубаху найти не хочешь?
Рыцарь насупился и покачал головой. Ну и ладно, пусть оценивает. И я продолжила примерку.
Самое обидное для меня заключалось в том, что Артур ни разу не ошибся с размером. Да и вкус у него оказался практически безупречным. Почему-то для меня последнее обстоятельство стало той самой каплей, которая перевесила чашу моего терпения. До того момента, пока я не взяла в руки мягкую тёплую кофту, сделанную из шерсти какого-то местного животного, я, наверное, не воспринимала все происходящее всерьёз. Наверное, мне всё ещё не верилось, что всё произошедшее со мной — правда. А сейчас эта реальность обрушилась на меня вместе с этими вещами, которые мы покупали, и с этим рыцарем, который к тому же ещё и принц, только какой-то неправильный. Ни тебе крутизны, ни особой красоты, ни белой коняшки, а вот занудство присутствует в избытке. Или это только мне так не везёт?