— А он чё, не умеет, что ли? Это же элементарно и неинтересно, — махнул рукой призрак.
— Так ты что, козёл, Артуру даже основ не дал? Ты, хмырь зеленый, сразу начал его боевой магии учить, тогда как он только пару недель назад вообще узнал, что магом является?
— Этого быть не может, глупая ты курица! Как он вообще смог в таком случае воздух почувствовать? Я же говорил, Стажем невозможно стать, им можно только родиться! С первым вздохом, с первым ударом сердца…
— Я помню! Не нужно мне это повторять! А тебе, козлина, не приходило в голову, что в жизни могут встречаться разные обстоятельства, в том числе и повторный первый вздох и удар сердца! — о чем Гвен говорит? Какой повторный первый вздох? Ведь, если думать логически, для этого нужно умереть, а потом воскреснуть. Но воскрешать людей могут только боги, да и то не всегда. Я внимательно смотрел на нее и пытался понять, что же она имеет в виду.
— Да может быть, я даже не спорю, но Страж, прежде всего маг, а маг сначала все равно изучает общую магию, и только потом его знакомят со стихией храма, а там — как повезет, вполне возможно, что будущий Страж и не понравится ветру. Каким же образом, ты, мочалка крашенная, можешь мне объяснить, что в этом случае все пошло как-то неправильно?
— Это я у тебя должна спросить! Мы завтра уезжаем, потому что без еды сможем не больше пары дней протянуть, а вот овёс весь уже почти закончился, и лошадкам не объяснишь, что ты, урод, чему попало Артура учил! Как его теперь переучивать?
— Никак! Если ты не прикалываешься, коза драная, то Артурчик взял за основу как раз стихию и теперь всё, включая исцеление у него должно быть связано с воздухом, но так не бывает! Я понятия не имею, как переделать заклинания, основанные на внутренней силе мага, и соединить их со стихией, — призрак вдруг как-то съёжился, затем вскинулся и, подлетев ко мне, стал тыкать в мою сторону пальцем и вопить. — Это ты во всем виноват! Почему ты не предупредил, что не знаком даже с основами общей магии?
— Я говорил, — я спокойно протер меч и вложил его в ножны. Похоже, что сегодня я им больше не воспользуюсь. И мне надоело пытаться понять странные намеки Гвен на то, что я, возможно, был мертв. Вот так, точно не бывает.
— Ты говорил, что не Страж! Но ты не говорил, что не маг! И что ты предлагаешь делать?
— Я предлагаю пройти в библиотеку и присоединить к тем книгам, что ты мне отобрал, ещё пару по общей магии, а также попытаться с начальными принципами разобраться. Может, до чего-нибудь и додумаемся, хотя теперь понятно, почему у меня ничего не получалось. Трудно заставить что-либо работать, не понимая самого принципа этой работы, и в этом виноват как раз ты. Вместо того чтобы орать и заставлять меня совершать невозможное, ты мог бы и поинтересоваться, почему до меня так плохо доходят твои объяснения.
— Ладно, пойдём, — буркнул призрак. — Есть у меня пара идей, в тренировочном зале проверим.
— Гвен, ты с нами? — я повернулся к Гвиневре.
— Нет, я пока вещи соберу, точнее, переберу. Что-то с собой возьмём, что-то здесь придется оставить.
Я не верю этому призраку приблатненному. Он знал на все сто процентов, что Артур впервые осознал себя магом только после вызванного ненароком торнадо. И я больше, чем уверена, что он знает о том, что мы здесь не впервые и что Артур пережил клиническую смерть именно здесь во дворе храма. Ну а там, с первым вздохом, с первым ударом сердца… Если я поняла правильно, стражами были только мужчины. Храм слишком много времени стоял без жрецов и защитников, а когда появились мы, и Артур пережил второе рождение, грубо говоря, ветер и дотянулся до него. Правда, зачем добру-то пропадать?
Вот только зачем Кваетусу нужно так сильно усложнять нам жизнь, пытаясь ввести какие-то новаторские методы в обучении рыцаря? Или ему настолько скучно стало в одиночестве, что он решил таким образом его скрасить? Что-то мне в это не верится. Такое чувство, что Кваетус хочет, чтобы воздух действительно стал частью рыцаря, чтобы все проявления магии Артура зависели от ветра… но зачем?
В любом случае, этот тип не расколется, так что придется Артуру изобретать новый вид магического искусства. Ну ничего, он мальчик умненький, как-нибудь справится, а мне действительно нужно идти разбирать свои вещи. Конечно они мои — призрак же мне их презентовал, хотя он всё-таки жмот, не мог побольше презентов преподнести? Вот зачем ему, спрашивается, столько ценностей, если храм заброшен, и никто, кроме него самого, их никогда не увидит? Я понимаю Стражей храма, которые столько сил положили, чтобы сохранить всё накопленное в неприкосновенности. А вернуться еще раз, чтобы поживиться, не получится. Жезл оказался настроенным на конечное количество использований. На пять, если быть более точной, два из которых уже были истрачены. Так что остальные три — это экстренный план эвакуации в ситуации, подобной той, что привела нас сюда во второй раз.