— Не вертись, а то уроню, — настолько спокойно, насколько смог, проинформировал я Гвен. — Сомневаюсь, что смогу достать шубу из шкуры неизвестного мне зверя, а вот колье пообещать могу, как только в Фарли приедем, только, что-то мне говорит, что ты так шутишь.
— Ты мог обойтись без рукоприкладства! — она к моему невероятному облегчению прекратила вертеться и уставилась на меня.
— Нет, не мог. У тебя начиналась истерика, а успокаивать тебя перед этим странным «фонарём» было опасно, всё-таки это очень странный тип, и его нельзя было выпускать из поля зрения.
— Он обычный шизофреник, и у таких людей проявления агрессии обусловлены их галлюцинациями и навязчивыми образами, и делятся они на три типа: одни причиняют вред только себе, у вторых агрессия направлена на окружающих, а третьи — это вот такие вот фонари, которые почти не агрессивны, пока навязчивая слуховая галлюцинация не велит им сделаться таковыми. И вот тогда, они переходят или в первую, или во вторую группу, и больше эта группа не меняется, потому что модель поведения закрепляется в их сознании, — я мог только хлопать глазами и даже не скрывал своего удивления, вызванного словами Гвен. Она несколько тактов любовалась на мою растерянную физиономию и, усмехнувшись, решила перевести свою речь на более понятный мне язык. — Как тебе объяснить? В общем, если бы он сказал, например, что является не «фонарём», а «факелом», призванным очистить мир от скверны, вот тогда да, тогда его нужно было бы как минимум опасаться. А так…
— Хорошо, пусть так. А теперь ответь мне, откуда я мог это знать?!
— Не знаю. И вообще, отпусти уже меня, в этом седле вдвоём тесно, и вся твоя сотня ножей, которую ты навесил на себя, тычется мне во все части тела, — продолжала ворчать Гвен. Но сейчас в её голосе уже не было того равнодушного холода, что так неприятно поразил меня и заставил проделать столь странные маневры с перетаскиванием её с лошади на лошадь. — Почему ты лук или арбалет не носишь? Кваетус же предлагал тебе прекрасный лук.
— Потому что я неважно стреляю. Я леворукий, и многие боевые луки и арбалеты просто неудобны для меня. Я практичный человек и не собираюсь таскать на себе оружие, которым не пользуюсь.
— Ты меня отпустишь, практичный человек? — Гвен вдруг резко развернулась и, перекинув ногу, уселась в седле, откинувшись спиной мне на грудь. При этом она прижалась ко мне ещё сильнее, что заставило меня просто зубами заскрежетать. — Хотя, можешь и не отпускать, поехали так.
— Ну, уж нет, — я решительно соскочил с лошади и вытащил активно сопротивляющуюся Гвен из седла. — Садись на кобылу, и поехали уже, нам долго ехать — село, в котором я рассчитываю переночевать перед переходом границы, находится довольно далеко.
— Всё-таки ты не рыцарь, — пробурчала моя спутница, подходя к лошади. — Настоящий рыцарь помог бы даме взобраться на это орудие пыток, лишь по недоразумению названное седлом.
— Даму я бы подсадил, — в сердцах бросил я и тут же понял, что только что совершил самую большую ошибку в своей жизни.
Гвен посмотрела на меня сузившимися глазами и, молча вскарабкавшись на лошадь, сразу же с места послала ее рысью.
И что мне делать? Снова просить прощения? Нет, ни за что, тем более в данных обстоятельствах эти извинения не будут иметь никакого значения. Но что-то мне подсказывает, что это оскорбление мне не простят, и я даже думать боюсь, куда может на этот раз завести Гвен ее воображение. Решив не предаваться фатализму, я пустил коня рысью, решив понадеяться на случай и будь что будет.
В село мы въехали уже вечером. Сняв комнату и расположив там свои вещи, мы спустились в общий зал, чтобы, наконец, поесть что-то отличающееся от сушеного мяса и сухарей. Заодно я решил присмотреться к какой-нибудь служаночке, потому что ежедневные пробуждения в последнее время доставляло мне некоторые неудобства.
Гвен со мной не разговаривала всю дорогу, и я, наверное, по наивности подумал, что у нас все утрясётся, как это бывало уже не раз. Но на этот раз Гвен, похоже, всё же вознамерилась мне отомстить и выбрала для своей мести чисто женский способ.
Прежде всего, она села за стол не напротив меня, а рядом, и когда нам принесла заказ хорошенькая девушка, Гвен придвинулась ещё больше и положила голову мне на плечо. Перехватив быстрый взгляд служанки в мою сторону, она начала ворковать.
— Представляете, у нас сегодня первая брачная ночь, мы только-только поженились, и сразу же отправились в путешествие. Мой муж, он такой замечательный, правда? Он обещал мне показать государство эльфов, представляете? Смотрите, какое кольцо он мне подарил, — и она ткнула руку прямо под нос опешившей девушке. На безымянном пальце ее правой руки я почему-то только сейчас увидел очень тонкий золотой ободок кольца. Кольцо, лишённое каких-либо украшений, было настолько тонким, что неудивительно, что я его до этого не замечал. Если Гвен решила продемонстрировать насколько у неё скупой муж, то лучшего способа это сделать, ей просто было не придумать.