- Твоя работа?!
- О чём ты, Стас?
- Ты знаешь о чём.
- Понятия не имею.
- Твоя работа, спрашиваю?! Моя жена с дочкой погибли - твоя работа? Отвечай!
- Что ты, что ты! Как ты мог такое подумать? Ты ведь меня знаешь.
- Знаю, поэтому и спрашиваю. Признавайся, гад! Ты их убил?!
- Нет, нет, не я. Ты обезумел...
- Два-три моих слова и нас обоих накроет тень преисподней. Ты ведь в курсе такого поворота событий? Мне терять нечего. От тебя требуется лишь признание. Говори же!
- Нет, не я! - ревмя заревел Бонюк, перейдя на истерический крик. - Я этого не делал, Стас. Мы ведь друзья. Я всегда за тебя горой. Ты ни за что на меня набросился. Не я это, не я - понятно?
- Врёшь, скотина!
- Не вру! Чтоб мне сдохнуть!
Манин ослабил натиск и обратил внимание на включённый телевизор, с экрана которого распевали весёлые песенки.
- Сегодня на площади большой концерт, много разных музыкальных групп приехало, - задыхаясь, начал разъяснять Бонюк, чтобы хоть как-то отвлечь Манина от садистских действий. - Прямая трансляция.
- Вызови мне такси, - приказным тоном попросил Манин.
- Чего?
- Такси вызывай, вот чего!
Бешеный вид Манина заставил Бонюка подняться и забегать по комнате. Через минуту он, трясясь, пролопотал:
- Но... но у меня нет телефона.
Последние слова Бонюка совпали с хлопком входной двери. Манин вышел.
Через двадцать минут он был на центральной площади города, когда музыкальное шоу уже достигло своего апогея. Конферансье на эстраде объявил о выступлении новой перспективной женской группы «Бабы-дуры», и на сцене в пылком и жгучем танце появились четыре полураздетые девицы с микрофонами. Одна из них примостила микрофон на стойку и вся отдалась ритмичным движениям, совершая при этом кульбиты и сальто-мортале. Публика, передние ряды которой были прижаты к заградительному забору, дурела и неистовствовала.
Манин пробрался на сцену без труда. Сделав вид знающего толк в аппаратуре техника, он почти беспрепятственно проскочил к свободному микрофону. Когда он начал говорить, из динамиков вылетали последние ноты зажигательной мелодии.
«Я обращаюсь к тем, кто встречал или ещё встретит на своём пути живую смерть! - прокричал он на всю площадь, как раз в то время, когда музыка стихла. - Люди, хватит потакать ей и спасать свою шкуру, хватит подставлять вместо себя других. Одумайтесь! Посмотрите, сколько ваших братьев гибнет вокруг. Никто, кроме нас самих, не остановит череду этих убийств. Я сам видел смерть, и вот, что я скажу: я - ничтожество, которое погубило не одну жизнь, я не нашёл в себе силы принять удар на себя. И теперь я прошу вас...».
Больше у Манина не хватило времени на обвинительные и самокритичные речи. Его выступление осталось незаконченным. Двое парней крепко схватили его под мышки и выкинули со сцены. Концерт продолжился. Манин побежал прочь. Живот скрутило, а сердце насквозь пронизала боль. Он забежал в неосвещённую арку дома и остановился отдышаться. Перед ним тут же возникла фигура крупного мужчины в тёмном плаще, который намертво прижал его к стене.
- Что вам от меня нужно? - успел вякнуть Манин.
- Это наша последняя встреча, - прошипел незнакомый мужчина, но Манин всё-таки уловил в его облике знакомые очертания.
- А, смерть, давненько не виделись.
- Что же ты натворил? Ты не только нарушил договор, ты превратил население своего города в огромную братскую могилу. Тебя слышали не только сотни людей на площади, но и тысячи у экранов телевизора. Что теперь прикажешь мне делать? Устраивать землетрясение? Потоп? Эпидемии неизлечимых болезней? А может, ядерную войну развязать?
- Я лишь хотел, чтобы люди перестали тайно убивать друг друга.
- И это говорит тот, кто собственноручно подписал мне двадцать человек?
- Больше я не соглашусь, убивай меня сразу.
- А я больше тебе и предлагать ничего не буду. Таким, как ты, одна дорога. - Смерть сверкнула перед лицом Манина лезвием ножа. - С удовольствием покончу с тобой собственноручно.
- Погоди, - остановил Манин. - Скажи только, зачем ты убила мою жену и дочь. Кто их заказал?
- Зачем тебе знать? Может, кто и заказал, может, они погибли по собственной глупости, а может, ты сам их и направил ко мне - надоели они тебе.
- Я? Сам?
- Подсознательно, человек, часто желаешь такого, что сознанию лучше этого не знать.
- И всё же - кто?
- Одно могу сказать: тебе никогда уже с ними не свидеться. Я - не жизнь, и не то, что после неё. Я - не конец, но та, что заканчивает и начинает. Я - отбор, имеющий право распределять: их - к таким, как они, тебя - к подобным тебе. Идея меня глубока и недоступна твоему пониманию. До моего появления вам, людям, была известна только одна смерть, но нас много, человек. Вслед за мной придут другие, настала пора заняться вами серьёзно. Если хочешь знать правду, то я сюда пришла, чтобы собрать армию таких гнид, как ты. Как это ни прискорбно, но потребность в них велика во многих уголках вселенной. Сейчас на Земле нет подходящей ситуации, чтобы можно было без прямого вмешательства высмотреть всех необходимых мне негодяев, вот и пришлось показаться самой и выявлять вас таким способом. Открою секрет: ты и твои аналоги будут выполнять сложную, отвратительную, несравнимую ни с чем миссию. Ты пожалеешь, что есть ещё что-то после жизни. Вашему продажному легиону придётся ох как туго. Так что, человече, получается, ты насолил сам себе. А о тех, кто погиб по твоей вине, не переживай. Они попадут в такие места, о которых тебе и мечтать не придётся. А ты в это время, мерзкий человечек, будешь ой как страдать. Вот так вот.