- Что тебе почудилось?
Он присел на пуф и выставил руку ладонью от себя - ничего, мол, всё в порядке. Другой рукой Манин обхватил свой лоб, разламывающийся не столько от головной боли, сколько от попыток осознать мистическую и непостижимую для ума встречу. Чтобы хоть как-то объяснить себе внезапно явившийся кошмар, он поинтересовался у Людмилы о существовании в современной фармакологии галлюциногенных медикаментов и о возможном доступе к ним рядового населения. Ничего утешительного он в ответ не услышал. Людмила присела на корточки рядом и ласково погладила Манина по голове, глядя на него, как на любимое дитя, одолеваемое странностями и недоразумениями.
- Не знаю, что там у тебя случилось, но всё ведь обошлось?.. Вот и ладненько. А от тебя, кстати, сильно разит спиртным. Так что галлюциногены тут не виноваты.
- Мы с ребятами отмечали мой уход с работы, ты же знаешь.
- Это, конечно, важное событие, и его обязательно нужно было обмыть, - с лёгким сарказмом подчеркнула Людмила. - Немудрено, что у тебя после этого забарахлил мотор. Разве освобождение от этого Машталира стоило твоего здоровья?
- Ничего, зато теперь он кровь пить из меня не будет. А вот как он без Манина обойдётся, мы ещё посмотрим.
- Не знаю, как он, а я уж точно без тебя не обойдусь. Померить тебе давление?
- Не нужно. Давай попьём чаю и спать. Я сильно устал.
Хлебнув две ложки манной каши и пару глотков чая, Манин отправился на диван. Проворочавшись всю ночь, он уснул лишь на рассвете, а, проснувшись, постарался объяснить себе случай со смертью искажённым восприятием. Он долго глядел в потолок, пока не заметил сидящую у ног Людмилу.
- Как ты себя чувствуешь? Сердце не болит?
- Вроде нет, - тихо ответил Манин. - Бьётся помаленьку.
- Я рано утром сходила в аптеку - выпей ещё вот эту таблеточку. - Не дожидаясь согласия, Людмила бесцеремонно сунула ему в рот лекарство и поднесла стакан с водой. - В поликлинику ты, конечно, идти отказываешься.
- Конечно, отказываюсь, - пробурчал Манин, вытирая губы, - лучше смерть!
Произнеся последнее слово, Манин вдруг потускнел и весь сжался. Память хранила встречу с ней, но разум отказывался верить памяти.
- Значит, будешь слушаться меня, - строго сказала Людмила. - Я-то уж не дам тебе умереть.
За завтраком Манин выглядел жалко, хоть на здоровье совсем не жаловался. Он подолгу пережёвывал бутерброды, уставившись куда-то в середину стола, и совсем не замечал присутствия Людмилы.
- Я хотела тебя кое о чём спросить, - обратила она на себя внимание.
Манин едва заметно кивнул, но при этом не издал ни звука.
- Стас, может, мы всё-таки распишемся? Почти два года прошло, как мы живём вместе, а это нигде не зафиксировано. Неудобно людям в глаза смотреть. Ведь для них мы всего лишь сожитель и сожительница. Слова какие-то нехорошие.
Не вникая в суть сказанного, Манин продолжал отрешённо жевать. Людмила со вздохом его покинула, предоставив время для размышления. Однако и десять минут спустя Манин продолжал сидеть, погрузившись в себя, и с ледяной маской на лице пил чай.
У нас картошка закончилась, - холодно осведомила Людмила, - сходи, развейся, купи килограммов десять. - Она кинула ему под ноги сумку и снова удалилась.Без возражений, как подобает примерному мужу, Манин смиренно поплёлся на овощной рынок, обходя старые вязы на улице Чекистов десятой дорогой.
Не успел он наполнить сумку картофелем, как его окликнул коллега по бывшей работе Гена Свинаренко.
- Хозяйственный ты мужик, Стас Манин. Запасаешься припасами с утра пораньше?
Беспрерывно весёлый Свинаренко на сей раз показался Манину чуть встревоженным.
- А ты-то чего по рынку шляешься? Насколько я помню, ты никогда хозяйственностью не отличался.
- Так, по жизненно важным мелочам, - ответил Свинаренко и тут же предложил: - Пойдём в бистро посидим, примем понемногу.
- С утра? - удивился Манин. - Что это с тобой? Я не замечал за тобой таких склонностей.
- Отпразднуем твой уход, - сказал Свинаренко. - Я вчера на банкет не смог прийти, хотя ты и не приглашал вовсе, так давай сейчас обмоем твой мужественный поступок.
Манин засомневался в предложенном мероприятии, но так как состояние его было не ахти, он на время задумался.
- Да мы ненадолго, - продолжал уговаривать Свинаренко, - полчасика посидим и разбежимся.
- Дай хоть картошку домой отнесу.
- Не нужно. Пошли с картошкой.
Свинаренко сам взял два бокала пива и по сто грамм с закуской, наотрез отказавшись от денег Манина.
- Мы отмечаем мой уход, а не твой, - возразил Стас.
- Пустяки. Ничего мы не отмечаем. Мы просто так...
Манин не успел присесть, как Свинаренко уже опрокинул в себя стопку.