Брущатов вошёл в комнату, где лежал покойный, вместе с Галиной.
- Соболезную, - сказал он всем присутствующим, и затем лично поздоровался с Маниным.
- Ужасное происшествие, - прокомментировал происходящее Манин.
Брущатов, поджав губу, закивал.
Мальцев выглядел в гробу жалким и каким-то обиженным. Слишком нелепый случай, для того чтоб погибнуть - ни единого аргумента, оправдывающего смерть в вечном разбирательстве с жизнью. Ему не шла такая смерть. Каждый должен умирать своей особенной смертью, а эта, хитрая и чужая, не задумываясь, выиграла своё сомнительное дело, лишь легонько подтолкнув его из собственной квартиры в пропасть. Словно сама себя позабавила.
- Похороны завтра в три, - сообщил всем Брущатов. - Будет два автобуса и «Газели». Думаю, достаточно. Поминки в столовой напротив.
- Копачи имеются? - поинтересовался Манин.
- Я обо всём договорился, - сказал Брущатов и поглядел на часы. - Ну, мне пора. Завтра в двенадцать я съезжу на кладбище, а к двум буду у вас.
Галина проводила Брущатова до порога. Манин слышал, как она сказала:
- Что бы мы без тебя делали, Виктор Павлович.
- Пустяки, - сказал он. - Сашка для меня намного больше в жизни сделал. Замечательный человек был твой Сашка. Но ты не реви, скорбь скорбью, смерть смертью, а жить-то надо.
Утром Манин сходил за венком, а после обеда пошёл на похороны товарища. Людей собралось не так много, как ожидалось, и Брущатов переусердствовал, заказав поминки на шестьдесят человек. Гроб выносили в самое пекло, под слёзы и траурный марш оркестра. Манин шёл впереди гроба и помогал нести крышку. На кладбище он помогал забрасывать могилу землёй. Лишь после того, как Мальцева закопали, ему стало немного легче, и он почти перестал винить себя в смерти друга. Людмила на поминки не пошла, сославшись на сильную головную боль. Когда же Манин во хмелю возвратился домой, она встретила его двумя ошеломительными и мгновенно отрезвляющими новостями.
- Звонила твоя бывшая, - сказала она. - Просила передать, что умерла Нина Сверчкова - кровоизлияние.
Манин застыл. Сверчкова была весьма скверной подругой его первой жены, вечно строившей против него козни. Но оглушающим ударом был не сам факт смерти - Сверчкова, как и Мальцев с Брущатовым, числилась среди пяти названных. Второе совпадение подряд - это уже перебор... Манин тяжело присел.
- На похороны поедешь?
- Нет. Я от этих ещё не отошёл.
- Правильно, нечего тебе там делать.
Людмила продолжала крутиться возле мужа, явно что-то недоговаривая. Манин машинально взялся за сердце. Надежды на то, что смерть Сверчковой не связана с ним, ещё оставались, но Людмила быстро разбила и их остатки.
- Это ещё не всё.
Манин подозрительно покосился.
- Звонили с завода. Сообщили, что умер Машталир. Прямо-таки мор какой-то.
Начальник, в своё время выливший на Манина потоки грязи, скончался. Манин принял эту весть бесстрастно, как и то, что она стала абсолютным доказательством его неоспоримой вины.
- Так я и думал, - проговорил он, ухмыляясь. - Что ж, быстро она действует. - Корить себя он уже не мог и не хотел. Упрёки и самообвинения внезапно превратились в высокомерие и цинизм.
- Кто - она? - спросила Людмила.
- Смерть, кто же ещё...
- Это уж точно. Я знаю, ты не любил Машталира, но мне всё равно его жалко, хоть ты из-за него и уволился.
- Конечно, жалко, - вяло согласился Манин. - Всех покойников жалко, такой чудный мир покидают.
- Чудный, но не для каждого.
- Возможно. И как же он умер?
- Грибами отравился.
- Смешно, право же. Директор машиностроительного завода травится насмерть грибами. Чувства юмора смерти не занимать.
- Ничего смешного в этом не нахожу.
- Ладно, буду печалиться. Оставь меня одного.
В списке смертников Манина Машталир стоял на первом месте. Теперь уже не было никаких сомнений - встреча со смертью случилась наяву, и он, Манин, продал ей вместо себя пятерых человек. Трое уже распрощались с жизнью, остались - Виктор Павлович Брущатов, весьма неплохо выглядевший на похоронах Мальцева, и Васька Бонюк, сосед по подъезду, нигде не работающий инвалид с искалеченной ногой. К нему-то, хорошо известному в окрестностях алкоголику и побирушке, и решил немедля отправиться Манин. Посмотреть соседу последний раз в глаза и хоть как-то покаяться - не навредит и не помешает, заключил он, ибо было вполне очевидно, что смерть не собирается откладывать свои дела в долгий ящик.