Собираюсь печатать свой ответ, но стук в дверь поднимает меня с удобного дивана. Он тоже почему-то розовый.
Гонщик стоит, покачиваясь с пятки на носок. Лохматый и небритый.
Если бы меня спросили, какой пункт я бы добавила в нашу сделку, я бы расписала то, как должен выглядеть мой «парень».
— Пройду? — вскинув брови, спрашивает.
Пропускаю Эдера, пялясь на его спину. При каждом шаге его лопатки двигаются.
Он в шортах с пальмами и светлой рубашке с короткими рукавами. На ногах флип-флопсы, но он не разувается.
Вообще, какой-то он заспанный.
— Алекс, это же моя квартира? — хлопаю дверью и иду по пятам. За ним тянется ароматный шлейф мужского одеколона.
— На девять месяцев.
— Значит, я могу кое-что изменить в ней? Или, скажем, ввести некие правила для гостей?
Крутой разворот, и Алекс вбивается своим серым взглядом в мои глаза. Меня словно к стене отшвыривает. Его белки покраснели, капилляры полопались.
Он либо не выспался, либо… Внутричерепное давление.
— Тонкий намек.
Парень садится на розовый диван и кладет нога на ногу. Взгляд скользит по мне без всякого интереса. На мне короткие шорты и белый топ бельевого типа.
И я босиком, когда он пусть и в открытой, но все же уличной обуви. Полы же чистые! Были.
— Переступая порог моего дома, я прошу тебя разуваться, — убираю руки за спину и скрещиваю их.
В духоте стою и жду реакции на мою просьбу. Это ли не было смело?
— Что-то еще? — прищуривается.
На колени мои смотрит, ползет выше до глаз и вскидывает одну бровь, на которую свисает отросшая челка. От южноамериканского солнца волосы Алекса выгорели. Выглядит сейчас как звезда «Спасателей Малибу».
— Да.
Смешок. Высокомерный какой-то этот Эдер.
— Я не буду с тобой целоваться, если ты будешь небритым.
— Почему?
Странный вопрос. Обиженным он не выглядит, а вот я застигнутой врасплох — да. Алексу идет легкая щетина на самом деле.
— Она колючая. А у меня чувствительная кожа.
Краснею. Разговор выходит интимным, а мы фиктивные парень и девушка. И тем не менее я думаю о том, как он целуется. Неважно, побреется или нет, я уже чувствую на себе следы его одеколона. Подбородок чешется, его как натерла щетина Алекса.
— Встречное условие.
— У меня щетины на лице нет! — повышаю голос.
Немыслимо. Меня окатили кипятком, а потом ушатом ледяной воды от «встречного предложения».
Алекс улыбается. У глаз скапливаются морщинки, губы растягиваются, и я вижу белоснежные ровные зубы. Алекс Эдер улыбается редко. Об этом даже в прессе писали.
— Никакой помады на губах, Марта. Они все противные на вкус, — с улыбкой отвечает.
Заламываю пальцы от такого проникновенного взгляда. Алекс смотрит и жжет: шея, ключица, губы.
Да, я отчетливо вижу перед собой этот самый поцелуй. Чувствую его. Эдер точно целуется умело, мастерски. И губы у него такие мужские, на которые смотришь и хочешь поцеловать.
— Ты явно целовался не с теми девушками.
Вместо того чтобы ответить мне, Алекс встает и уходит в коридор. Снимает шлепки, а я уже было подумала, что ляпнула что-то и гонщик ушел.
— Спасибо, — тихо говорю.
— Перед гонками буду бриться.
— Почему перед гонками?
Он отходит к окну, откуда открывается панорамный вид на набережную. Сколько же стоит аренда этой квартиры?
Настроение Алекса меняется по щелчку пальцев.
— Почитай сценарий. Мы целуемся только после них в случае моей победы.
Сценарий, точно.
Там и сцены ревности, и ссора в ресторане, и загадочное путешествие, мой день рождения, где Алекс дарит мне кольцо, похожее на помолвочное, и… В красках описанное расставание. Это будет пятнадцатого декабря, в финальный день гонки. Конец сезона, конец наших отношений.
— Не мало ли? — пробую звучать уверенно. В конце концов, мы что-то типа партнеров.
— В самый раз. Я бы и эти отменил. Менеджер настоял.
Из вредности хочу накраситься помадой.
Это ужасное чувство, когда я в своей голове представила поцелуй, а Алекс, будь его воля, отказался бы от него.
Без любого блеска для губ я кажусь бледной. Цвет губ сливается с цветом кожи, но…
— Без помады, значит, без помады, — подхожу к окну и встаю рядом с Эдером.
Может, я напрасно злюсь. За все два дня Алекс не сделал мне ничего плохого. Наоборот, дал защиту, дом, еду. Когда я привыкла от мужчин получать только оскорбления и пощечины.
Отец, двоюродный старший брат, первый парень. В своей жизни я ни разу не слышала фразы «я тебя люблю». Или «ты мне нравишься». Поэтому я и в любовь-то не верю. Что мне какие-то поцелуи?…