— Мышка в ловушке, — послышался рядом знакомый мужской голос.
Открыв глаза вновь, я испытала жуткую боль, которая пульсировала в голове, заставляя меня думать, что мой мозг скоро взорвется. Вновь закрыв их, я дернула руками в надежде, что все нормально, что мне показалось, но нет, они не так и остались прижаты к моему телу. Ребро ладони касалось что-то холодное и металлическое.
— Извини, не рассчитал силу удара, — усмехнулся рядом мистер Сингх, которого я все-таки узнала по голосу, а затем и по словам. Из-за этого урода я была в таком ужасном состоянии. — У тебя сотрясение мозга.
Супер. И что мне дальше делать с этой информацией? Плакать от счастья? Вновь дернув рукой, я поняла, что не могу нормально говорить, так как язык не поддавался, тяжело ворочаясь во рту. Мысли путались, голова болела, меня тошнило.
— По…чему я… привязана? — прохрипела я и тут же попыталась прочистить горло. Во рту было сухо.
Словно поняв это, мистер Сингх поднял мою голову и приложил к губам что-то стеклянное. Я вновь попыталась открыть глаза, заставляя себя не закрывать веки и смотреть на комнату, очень похожую на какую-то операционную: белая плитка на стенах, яркое освещение, множество столиков с бесконечным числом медицинских инструментов, а также несколько столов, прикрепленных к полу… Через пару долгих секунд до меня дошло, что я в морге и лежу на столе, на котором, возможно, покоились трупы. Подавившись водой, которой меня поил мистер Сингх, я закричала во все горло и попыталась выпутаться из цепких ремней, которыми была привязана, но все мои попытки не увенчались успехом. Мистер Сингх молча наблюдал за мной, дожидаясь, когда я успокоюсь. Только сейчас до меня дошло, что он очень сильно изменился: его темные с проседью длинные волосы исчезли, уступив место русым коротким прядям, местами уже поредевшим, очки исчезли, открывая вид не на серые глаза, а карие, вместо рубашки и брюк на нем были обычные джинсы и черная футболка, обнажавшая руки, усеянные какими-то странными знаками, которые были мне не знакомы.
— Кто вы? — в замешательстве спросила я. — Почему я привязана к столу?
Мужчина слабо улыбнулся мне, ничего не ответив, и я, ничего не понимая, уставилась на него, отмечая, что эта улыбка принадлежала мистеру Сингху. Ну не может быть такого, что у двух этих людей жесты были настолько похожими.
— Долго мне пришлось притворяться некогда моим другом, мистером Сингхом, чтобы быть ближе к тебе, — произнес он, подходя к какому-то столу и беря в руки шприц и пузырек. Вскрыв его, он опустил внутрь стекляшки иглу, вбирая в пустую емкость жидкость, после чего несколько раз ударил по нему, чтобы выбить весь воздух. Он же не собирается… Я дернулась в сторону, когда мистер Сингх приблизился ко мне, явно намереваясь ввести в меня неизвестный мне препарат.
— Не смейте! — закричала я. — Не надо!
Я дергалась, ощущая, как каждое движение отдает болью в голове, как желудочный сок поднимается по пищеводу, как легкие отказываются принимать кислород. Мистер Сингх, игнорируя мои мольбы, взял мою руку, перевернул ее и прижал к столу так сильно, что у хрустнула кость. Меня охватила паника.
— Прекрати это! — жестко бросил мистер Сингх, вводя иглу шприца мне в руку и выпуская жидкость.
Из глаз потекли слезы. Черт побери, что происходит?! Господи, если это какой-то сильнодействующий наркотик?! Боже… Я смотрела на потолок, ощущая себя вновь беспомощной дурой, растерявшей остатки своих мозгов в самый неподходящий период своей жизни.
— Это всего лишь транквилизатор, — медленно проговорил мистер Сингх. — Неплохо при сотрясе.
Закончив, он выкинул шприц, после чего приложил хирургическую вату к руке и продержал ее так несколько секунд.
— Почему я здесь? Почему вы привязали меня?
— По-другому моего брата и его дружков не выманить.
— Что? — в замешательстве спросила я. — Какого брата?
— Рафаэля, — ответил мистер Сингх.
— Но как он может быть вашим братом?
— А так, папуля зачал меня с матушкой, но жениться на ней не захотел, зато на своей любовнице, подарившей ему Рафаэля, захотел.
— Подождите, но вы же индус, — взволнованно прошептала я, чувствуя, как по вискам катятся слезы страха. — Рафаэль — испанец.
— Нет, я же сказал, что пришлось притворяться, — словно объясняя все маленькому ребенку, говорил мистер Сингх, доставая жуткого вида медицинские приборы, явно не рассчитанные на выдирание зубов или их чистку. Злобно усмехнувшись, он повернулся ко мне, — Альваро Перес к вашим услугам.
Глава 56
Есть, где уродство обретает грацию, где отвратительное может стать прекрасным,
где и наглость не порицается, а воспевается, и это место — театр.
(Винсент Брэнд. "Страшные сказки")
Я с ужасом смотрела на Альваро Переса и мечтала о том, чтобы сейчас кто-то разбудил меня и сказал, что все это какой-то страшный сон. Закрыв глаза и досчитав до пяти, я вновь открыла их в надежде, что проснусь сейчас в объятиях Джейми, прижимавшего меня к своему сильному телу. Но нет. Карие глаза смотрели на меня, внимательно наблюдая реакцией. Подавив себе чувство страха, я сделала несколько глубоких вдохов и выдохов, после чего признала, что нахожусь в полной заднице, из которой, возможно, не выберусь живой. Захотелось разрыдаться.
— Что тебе нужно от меня? — спросила я, стараясь придать своему голосу храбрости.
Однако он предательски дрожал. Альваро хмыкнул, и его губы превратились в тонкую линию. Было в нем что-то такое, что наводило меня на мысль, что он гораздо страшнее, чем кажется на самом деле, что на его руках много крови, следы которой смыли вода и время. Будто Альваро — какой-то псих. Хотя, почему будто? Человек, похищающий людей, и есть психопат. Он наклонился над каким-то инструментом, который оказался щипцами для удаления зубов, и взял его, повертев в руке под ярким светом лампы, после чего повернулся и подошел ко мне. Инстинктивно я начала двигаться ближе к краю, все еще продолжая смотреть на инструмент в его руке, когда он схватил меня за руку, прижав ее к столу, после чего нацепил на меня дополнительные ремни, не позволяющие двигаться. Я стала дергаться, умоляя его отпустить меня, но Альваро было плевать на все это: он собирался осуществить задуманное. Схватив щипцами ногтевую пластину, он мучительно медленно стал тянуть ее на себя, вызывая такую боль, что я закричала, проливая слезы и умоляя его прекратить все это, однако в следующую секунду Альваро выдернул ноготь, отчего немыслимые оры покинули мою грудь. Боль ослепила глаза, и на миг у меня перехватило дыхание. Палец пульсировал, словно туда переместилось мое сердце, отчаянно стучавшее в сердце.
— Прекрати. Твоя игра и ломаного гроша не стоит, — усмехнулся Альваро, хватая прозрачный маленький пакет и кладя туда ноготь, после чего плотно закрыл и приклеил на него какую-то бумажку с записью.
Положив его на стол, он открыл следующий ящик и достал из него новую хирургическую вату, которую тут же чем-то промокнул. Только сейчас я поняла, что все это время совершенно не дышала, стараясь не разрыдаться от ужаса и страха, охвативших мой разум и все конечности, что обмякли, словно они были набиты ватой. Как только кислород стал поступать в мои легкие, боль отозвалась во всей руке, на которой дергался раненый палец. Слезы катились по вискам, затекая в уши, но я старалась не обращать на это внимания, стараясь абстрагироваться и не реагировать на Альваро, который возился с моей раной, обрабатывая ее и доставляя при этом сильную боль. Фантазии перенесли меня в дом, где я была счастлива последние несколько недель, где все было пропитано запахом апельсинов, где на кухне готовил для меня оладьи Джейми, к которому я обожала прижиматься сзади, чувствуя всем телом каждую мышцу его широкой спины, обнаженную горячую кожу, так и манившую меня. Его голос стоял в ушах, раскатистый смех отзывался бабочками в животе, а улыбка…, а улыбка заставляла меня саму улыбаться и чуть ли не плакать.