— Это только звучит так, на деле все очень хорошо, — подмигнул Оливер, и его лицо приняло мечтательное выражение.
— Прекрасно то утро, которое начинается с пошлых шуточек Оливера, — подытожила я, все еще посмеиваясь, и забрала коробку из его рук, поставив ее на стол. — Откуда она у тебя?
— Стояла под твоей дверью, — ответил Оливер. — Копаться в ней не стал, подумал, что это неправильно, хотя мысли о бомбе до сих пор не дают мне покоя.
— Интересно: кто же хочет взорвать Валери так рано утром? Потерпели бы до вечера, а то мне списывать на коллоквиуме будет не у кого, — сказала Коко, подходя к нам.
Я захохотала.
— Хороша подруга, — цокнул Оливер, которого распирало от смеха.
Мы все встали вокруг коробки, стараясь даже не дышать.
— Черт, а если там реально бомба? — с сомнением в голосе взглянула на нас Коко.
— Наверное, оттуда слышался бы тик, нет? — неуверенно спросила я, коснувшись пальцем крышки и тут же отдернув его.
— У вас что, совсем кукуха поехала? — нахмурился Оливер, в мгновение ока открывая коробку. — Ну если вы считаете, что в упаковку от батончиков «Малышка Рут» могли запихнуть динамит, то мне жаль ваших будущих пациентов.
Мы переглянулись с Коко и посмотрели внутрь коробки, увидев огромное количество шоколада, среди которых лежала одна единственная записка.
— ОХРЕНЕТЬ! — вскричала я, не поверив своему счастью. — Это же моя любимая «Малышка Рут»! — Засунув туда руку, я начала перебирать батончики, с наслаждением слушая, как шуршит упаковка, после чего схватила записку, в которой была надпись: «Надеюсь, они поднимут тебе настроение. Хорошего дня». — А-а-а-а-а, Боже, как это мило! — завизжала я.
— От кого это? — с любопытством спросила Колетт, заглядывая мне через плечо и читая записку.
— Не знаю, но я думаю, что от Виктора, — улыбнулась я, хватая батончик и кидая его в Оливера. — Я знаю, что ты тоже их любишь.
Он широко улыбнулся, шлепнул меня по бедру, после чего открыл шоколад и стал есть его.
— С чего ты взяла? — спросила она, пытаясь найти в коробке что-то помимо шоколада.
— Мы с ним поговорили два дня назад, решили возобновить отношения, — ответила я.
— И это при том, что ты любишь Джейми? — прямо спросил Оливер, с лицо которого улыбка спала в тот момент, когда я заговорила о Викторе.
— Я не люблю Джейми!
— Ну если ты не любишь Джейми, тогда я могу претендовать на него как на парня? — бросила Колетт, сев на кровать рядом с Оливером.
Я напряглась при этих словах, стараясь прогнать вставший перед глазами образ Джейми, сексуального друга моего брата, которого я любила всю свою сознательную жизнь.
— Он тебе нравится? — повернулась к ней я.
— Он потрясающе красив, харизматичен, имеет прекрасное чувство юмора, силен, опасен, а главное — невероятно умен и богат как Крёз. Почему бы и нет?
Она прямо взглянула мне в глаза, и я почувствовала, как какое-то непонятное и неприятное чувство вспыхивает во мне.
— Можешь делать что хочешь, — пожала плечами я, доставая несколько батончиков и закидывая их в сумку.
Руки при этом почему-то дрожали.
— И ты не будешь ревновать? — испытующе спросил Оливер.
— Нет, — отрицательно покачала головой я.
— Ты ведь прекрасно понимаешь, что это неправда, — проговорила Коко, вскакивая с кровати и не давая мне возможности опровергнуть эти слова, сказала: — Давай быстрее, мы опаздываем.
Я зло засопела себе под нос, захлопнув крышку и убрав коробку в шкаф. Мне прекрасно было известной, что все, что было сказано здесь мной, — неправда: я буду ревновать, беситься, собирать осколки разбитого сердца, если Коко действительно попытает удачу с Джейми и у них все получится. Звучит ужасно, но я не смогу пережить это. Если Коко захочет это сделать, я не стану препятствовать, но общаться после этого с ней больше не смогу. Мне будет трудно видеть их вместе и понимать, что я никогда не смогу быть с ним.
Оливер тоже встал с кровати, и мы вышли из комнаты в полном молчании, направляясь на наши пары. Отношения отношениями, но учеба на первом месте. Разделившись возле наших корпусов, мы попрощались с Оливером и вошли в здание, поднимаясь на третий этаж, который пах антисептиком. Здесь было много стоматологических кабинетов, в которых мы уже практиковались, проводя своим друзьям и знакомым профессиональную чистку зубов, а также диагностируя различные заболевания. Наш куратор пришел в ужас, когда увидел рот Оливера и строго-настрого запретил ему пить «Спрайт».
Просидев на парах больше четырех часов, я почувствовала, как отмирает моя пятая точка, потому что невозможно проводить столько времени в одном положении. Осталась еще одна, и мое тело отреагировало на эту новость дрожью.
— Пойдем прогуляемся? — спросила я, выгибая спину, которая затекла.
— И поедим, — тяжело дыша, сказала Коко и смешно выпучила глаза.
Я хохотнула. Мы вышли, двинувшись в сторону выхода, где стояли автоматы с шоколадками и сэндвичами. Понимая, что сладкого мне хватит, я взяла себе тосты с курицей и моцареллой, но аппарат наотрез отказывался мне отдать их. Я несколько раз ударила по нему, но ничего не произошло, и тогда стала оглядываться в поисках хоть кого-то, кто может решить эту проблему. На деньги плевать, я есть хочу! Коко стояла возле другого, где продавались чипсы и шоколад, и тот прекрасно обрабатывал ее заказ. Тут мне кто-то позвонил, из-за чего пришлось отвлечься. На экране высветился номер Виктора.
— Привет, — сказала я, улыбаясь и вспоминая утренний подарок. Раздражение вмиг улетучилось. — Как ты?
— Привет! — радостно воскликнул он. — Хорошо, ты как?
— Замечательно, — ответила я, чувствуя, как улыбка болезненно отдает в щеках. Радость вновь захлестнула меня. — Большое тебе спасибо за сегодняшний сюрприз!
Виктор замолчал, после чего спросил:
— Какой?
— Ой, только не делай вид, что коробку с шоколадками оставил не ты, — скорчила лицо я, смотря на Коко, которая яростно била мой автомат, потому что он никак не хотел отдавать мои сэндвичи.
— А, ты про это! — засмеялся Виктор. — Извини, я не сразу понял, потому что не позиционировал это как сюрприз. Надеюсь, тебе понравилось? — спросил он с надеждой в голосе, после чего добавил: — Я старался.
— Конечно, это же мой любимый шоколад! — хохотнула я, заметив, как по коридору идет Эйден и Брендон.
При виде нас они улыбнулись, и я подозвала их рукой.
— Пришлось терроризировать твоих знакомых, чтобы узнать о нем, — усмехнулся Виктор. — Я хочу увидится с тобой.
— Когда? — спросила я, остановив Эйдена, который с интересом наблюдал за мной и слушал разговор.
— Сегодня вечером, например. Это возможно?
— Я работаю, — грустно промычала я. — Можем встретиться после.
— Тогда я заберу тебя, — донесся до меня из телефона радостный голос Виктора. — У меня есть маленький сюрприз.
— Хорошо, я заканчиваю в одиннадцать.
— Люблю тебя, — бросил он, и я замялась, чувствуя, что не могу сказать ему того же.
— Хорошего дня.
Отключившись, я посмотрела на Эйдена, который ехидно парадировал Виктора.
— Люблю тебя! Хорошего дня!
Моя нога пришлась ровно по носку его стопы, отчего он охнул.
— Будешь так себя вести, получишь в нос, — улыбнулась я, заключая его в объятия.
— Она с детства была противной, — сказал Эйден, обнимая меня и глядя на смеющуюся Колетт. — Я всегда говорил, что Айрис лучше.
— Она безусловно лучше, — хмыкнула я, вспоминая свою сестренку и говоря без шуток. — Айрис золотко.
— Утю-тю, — проворковал Эйден, оттягивая мои щеки. — Конечно золотко, по сравнению с тобой, например.
Я ударила его по рукам, после чего обняла Брендона.
— Он меня обижает, — прохныкала я, и Брендон рассмеялся. — Накажи его.
— Извини, но я наказываю только своего парня, — хохотнул Брендон, ударив Эйдена в плечо и отбежав от него, когда тот захотел дать сдачи.
— Ты гей? — удивленно спросила Коко, поедая чипсы.
— О Боже, и ты все это время молчал?! — театрально воскликнул Эйден. — Знай одно: я по девочкам, на меня даже не рассчитывай!