Они всегда были такие — Джейми и Эйден: вечно шутили, не могли серьезно относится к делам, когда того требовали обстоятельства, постоянно веселились, разбавляя тем самым наши серые, унылые дни.
— Ну вообще-то я никогда этого не скрывал, — пожал плечами Брендон.
— Я же пошутил, — обнял его Эйден, потрепав волосы. — И как я еще не вышел за тебя замуж?
Мы улыбнулись, глядя на этих взрослых мужчин, что в душе были мальчишками.
— Ладно, нам пора на пары, — сказала Коко, закидывая в рот последнюю чипсинку.
— Встретимся еще, — улыбнулись они, обняв нас и выйдя на улицу.
Мы поднялись на третий этаж, зашли в туалет, после чего в аудиторию, и тут я увидела маленькую корзиночку с красными пионами, от которых шел прекрасный аромат. Она лежала на моей тетради, и многие мои однокурсники с улыбками поглядывали на них.
— Они такие красивые, — благоговейно произнесла Рут, стоило мне подойти к ним.
Коко с интересом рассматривала их из-за моей спины. Рука дрогнула, когда я коснулась этих нежнейших цветов, которые любила с детства; мой брат всегда дарил их мне на день рождения. Улыбка сама по себе появилась на моем лице, и тихая радость заполнила всю мою грудь, отчего сердце стало биться чаще. Так приятно получать такие подарки. Я опустила нос в цветы, принюхиваясь к их аромату, и вдохнула его, ощущая, как мне хорошо. Хотелось плакать.
— От кого они? — спросила Коко, отчего пришлось оторваться от них, чтобы поискать хотя бы записку.
Она лежала с краю корзины и содержала в себе следующие слова: «Нужно заботиться о себе, глупышка. Приятного аппетита». Не сразу сообразив, о чем здесь говорится, я только спустя пару мгновений оглянулась, находя позади цветов два сэндвича с курицей. Хохотнув, я прижала к себе цветы и еду, чувствуя, как жжет глаза от слез благодарности. Виктор лучший. Он делает все для меня, и как я могу после такого выбирать Джейми? Нет, хватит, сегодня я обязательно отблагодарю его за такие приятные подарки, за те эмоции, что он подарил.
Всю пару я не могла сосредоточиться на предмете, то и дело возвращаясь к цветам и мыслям о Викторе. Коко сидела рядом и смотрела на меня с мрачным выражением лица — она смирится с моим выбором, примет его, потому что так делают друзья, настоящие друзья. Когда пары наконец закончились, мы покинули здание, и я решила все-таки дойти до общежития, чтобы оставить там вещи, и только после этого пойти на работу. Мы шли молча, не проронив ни слова, каждая пребывала в своих мыслях, и это немного напрягало. То и дело меня отбрасывало к тем словам, что сегодня сказала Коко. Джейми. Его образ преследовал меня, мысли о нем не покидали мою голову — я словно была больна им. Надеюсь, что слова Коко всего лишь слова, которые никогда не трансформируются в действия.
Взглянув на пионы, я попыталась вызывать из памяти образ Виктора, но там был лишь Джейми. Эти цветы тоже были связаны с ним. Не только мой брат дарил их мне на день рождения, но и Джейми. Прогоняя все мысли о нем, я не сразу обратила внимание на толпу студентов возле входа в наше общежитие. Мы с Коко переглянулись и стремглав направились в самую гущу, пытаясь понять, что происходит. Люди переговаривались, ахали, закрывали рты, стирали слезы со щек, говоря о какой-то Саманте. Мы с Коко расталкивали людей до тех пор, пока не увидели полицейских, оцепленный участок и тело на асфальте. Белокурые волосы, в некоторых местах окрашенные кровью, разметались по нему, распахнутые голубые глаза застыли и смотрели в никуда. Я чуть не выронила цветы. Это была наша Саманта, которая жила напротив, которая приходила к нам, чтобы выпить вина, которая рассказывала о своих родителях, что ждали ее в Бостоне, о своем парне, жившем там же…
Я сжала рукой рот, сдерживая всхлипы, и села на асфальт, чувствуя, как от разных эмоций разрывается грудь. Коко приземлилалсь рядом, по ее щекам катились слезы.
— Самоубийство, — услышали мы. — Девочка не выдержала расставания с парнем, выбросилась из окна.
Я подползла к ленте, маниакально желая дотронуться до нее, разбудить ее, услышать голос, смех, увидеть улыбку, но кто-то перехватил меня на полпути. Я всхлипнула, протестующе брыкнувшись, и захныкала. Саманта…
— Тише, тыковка, нарвешься на проблемы, — тихо сказал Джейми, крепко обнимая меня и поглаживая по голове.
— Она не могла, — заплакала я, вцепившись в него. — Наша звездочка, белокурая девочка с детским личиком…
— К сожалению, смогла, — прошептал он, прижав мое тело к себе. От этих слов слезы потекли по щекам быстрее. — Пойдем отсюда, — проворковал он, приподняв меня и взяв на руки. — Я бы не хотел, чтобы ты была частью всего этого, не хочу, чтобы ты страдала еще больше.
Я кивнула головой, уткнувшись носом в его шею, и стараясь не слышать всего, что говорили остальные, потому что в моей голове Саманта все еще была жива.
Глава 25
«Любовь невозможно ни сфабриковать, ни сымитировать».
(Гораций Слизнорт, Гарри Поттер и принц-полукровка)
Смерть. Она витает в воздухе, как бы кричит, напоминает о себе, о том, что она существует, но ты молодой и ничего не слышишь. Ты уверен, что будешь жить долго, откладываешь лучшее на потом, хорошую жизнь на завтра, вечно находишься в какой-то беготне, пытаясь успеть сделать сто дел одновременно, а потом вдруг понимаешь, что пришла старость и прекрасные годы были отданы чужим людям и работе. Ты все это время не жил, а существовал, пытаясь заработать больше денег, сохранить авторитет, не упасть в чьих-то глазах, вести «правильный» образ жизни, чтобы никто и никогда не сказал о тебе плохого слова. Только вот зачем? Это все настолько бессмысленно, что даже больно.
Вот и Саманта была такой. Вечно следовала каким-то правилам, изредка позволяя себе выходить из созданного ею образа хорошей девочки, работала сутками напролет, пыталась угодить во всем своему парню и родителям, зубрила конспекты, совершенно не понимая, что там написано, просто потому что ей эта специальность была не интересна. Она выбрала ее по настоянию родителей. Я знала ее. Достаточно хорошо. Хотя мы и не были подружками. И теперь у меня не укладывается в голове, что этого человека нет.
Знаете, внутри такое тупое чувство, что это все неправильно, что вымышленный мир, что это сон, что я сейчас проснусь и все это будет лишь кошмаром, что ее лицо вновь предстанет перед мной, в ушах опять будет стоять ее задорный смех и звонкий голос, но только мозг понимает, что это не так. Это, черт побери, реальность. И как бы сильно ты сейчас не хотела услышать от других людей, что это все глупая, тупая шутка, увидеть, как Саманта идет в твою сторону, чтобы вновь начать разговор о Чарли, своем парне, о его пристрастии к орео и компьютерным играм, тебе нужно принять суровую реальность.
— Она умерла, — чувствуя лишь пустоту, отстраненно произнесла я.
Джейми зашевелился, крепче прижимая меня к себе, отчего я была вынуждена положить голову на его плечо. Знакомый с детства запах навеял на меня тоску об утраченном времени, о воспоминаниях, что остались единственными свидетелями моих прошлых лет. Жизнь бежит, беспощадно забирая у меня время.
— Умерла, — вновь повторила я, нахмурившись, смакуя это слово, пытаясь понять его вкус.
— Да, такое случается, — сказал Джейми, положив руку мне на шею и начав ее массировать.
Совсем как детстве, когда мы лежали с ним в моей кровати и он пытался меня успокоить. Слезы покатились по щекам. Я старалась плакать тихо, незаметно для Джейми, но этот человек всегда все знает, всегда находится в курсе любого дела, и потому он отстранил меня от себя, заглядывая в глаза и стирая тыльной стороной пальцы слезы на моем лице.
— Я не могу поверить, что ее реально нет, — простонала я, вцепившись в лацканы его пальто и опустив взгляд на свою грудь.
Мне не хотелось смотреть на него, не хотелось, чтобы он утешал меня, потому что иначе я не устою. Моя броня попросту сломается. Хотя важно ли это сейчас? Может быть, стоит все забыть и начать сначала?