— Боже правый, — исторгаю я стон. — Это было ужасно.
— Тебе не понравился «Ти-Рекс»?
— Я про вашу манеру вождения!
— Доехали же целыми, а?
Я лишь хмурюсь в ответ и отстегиваю ремень безопасности.
— Так что, приступаем?
Мы одновременно покидаем кабину и сходимся у задних дверей фургона. Клемент открывает грузовой отсек, встречающий нас темнотой. Затем великан вручает мне желтый светоотражающий жилет, вроде тех, что носят дорожные рабочие.
— А это еще зачем?
— Натягивай.
— А они не привлекут к нам внимания?
— Как раз наоборот. В такой штуке ты невидимка — просто какой-то работяга.
— Как скажете…
Я облачаюсь в жилет, Клемент тем временем извлекает из кузова оранжевые дорожные конусы.
— Конусы?
— Ага, в придачу к жилетам. Если закосить под настоящие работы, на нас точно никто внимания не обратит.
— Где вы их взяли?
— Подобрал по пути к твоей хате. Просто стояли на дороге.
Я живо себе представляю, как где-то в городе несчастный водитель пытается вытянуть из ямы на дороге свою машину.
Великан расставляет по три конуса с каждой стороны дорожки и тоже надевает жилет. Затем возвращается к фургону и достает из кузова кувалду.
— Приступим. Фонарь и инструменты взял?
— Э-э… Они в кабине.
— Так дуй за ними.
Поспешно выполняю указание, в то время как мой мнимый напарник направляется к обреченному на уничтожение участку стены и проводит по нему рукой сверху вниз — видимо, чтобы найти слабое место. Насчет голоса в голове предпочитаю не спрашивать.
Затем он в качестве разминки вращает плечами, после чего берется за кувалду, расставляет ноги пошире и примеряется для первого удара. Я предусмотрительно отступаю назад.
Против моих ожиданий, звук удара не особенно громкий, но в стене возникает прямоугольная дыра размером со стандартный шлакоблок, от которой во всех направлениях разбегается паутина трещин.
— Фонарь! — требует Клемент.
Подаю ему требуемое, и великан освещает пустоту и улыбается:
— Там коридор, и никакой сигнализации что-то не слышно.
Я слишком впечатлен произведенным разрушением, чтобы отвечать. Мне-то казалось, что придется изрядно попотеть, только чтобы сделать в стене вмятину, однако Клемент оказался прав насчет качества кладки. Одного мощного удара хватило, чтобы выбить из стены целый блок, прямо как из башни дженги.
— Сейчас расширю дыру, и можно будет пролезть.
Он отдает мне фонарь и машет рукой, чтобы я отошел подальше, что я и делаю.
Для проделывания бреши приемлемых размеров великану требуется всего восемь ударов. Для него самого проем на вид несколько тесноват, однако я через дыру проберусь без труда.
— Инструменты у тебя?
Я киваю.
— Тогда двинули.
И с этим он просовывает левую ногу в зияющую черноту. Нащупав опору, пригибается и протискивается в брешь. Прежде чем последовать за соучастником, я оборачиваюсь и осматриваюсь по сторонам. Поблизости никого, завывания сирен тоже не слышно. Тогда я передаю фонарь Клементу и тем же путем проникаю внутрь.
Тишина в помещении стоит полнейшая, и я слышу стук собственного сердца. Казалось бы, молчание сигнализации и отсутствие топота ног в темноте должны вызывать облегчение, но есть что-то тревожное в этом безмолвии.
Клемент делает пару шагов и включает фонарь. Мы и вправду находимся в коридоре, и теперь нам предстоит выбрать, в какую сторону двигаться.
— Сюда, — негромко распоряжается он.
Не вижу причин спорить и послушно иду за ним.
В конце коридора мы упираемся в дверь, Клемент выключает фонарь и осторожно ее открывает. Судя по темноте, в здании никого — по крайней мере, в этой его части. Снова вспыхивает фонарь, и мы переступаем через порог.
В новом помещении пока ничего не разглядеть, однако сильно пахнет плесенью. И становится заметно прохладнее.
Великан описывает фонарем широкую дугу, чтобы получить представление о нашем местонахождении.
Мы оказались в огромном помещении: несомненно, когда-то это был зрительный зал театра и затем кинотеатра. Теперь же от него осталась лишь оболочка — кресла давно вынесли, сцена в полном запустении.
Луч фонаря выхватывает дверь в задней части зала.
— Что думаешь, док?
— Туда так туда.
Мы подходим к двери, и Клемент снова выключает свет и тянет за ручку. Предательски скрипят петли, и вновь нас встречает мрак. И опять луч фонаря не обнаруживает ничего достойного внимания, пока не останавливается на двух двойных дверях впереди.
— Кажется, это фойе, — шепчу я. — Точнее, бывшее фойе.