— Я недавно говорил с Камероном и, чтобы не нарушать конфиденциальность, скажу лишь, что крайне обеспокоен его душевным состоянием. Я приехал сегодня из Лондона, чтобы узнать, все ли у него в порядке. Насколько мне известно, он изучает в Оксфорде химию.
— Если хотите, я могу проверить журнал посещаемости. Возможно, у него сегодня занятия.
— Был бы весьма признателен. Мне будет спокойнее.
Она стучит по клавиатуре и сосредоточенно смотрит на экран.
— По нашим данным Камерон Гейл здесь уже не учится.
— Ох, какая жалость. Когда он получил диплом?
— Он не получал. Судя по всему, отчислился в ноябре прошлого года.
— И с какого курса?
— С третьего.
Еще один вопрос: зачем учиться целых два года, чтобы сдаться на третьем?
— Полагаю, причина отчисления не указана?
— Увы, нет.
— Понятно.
Кажется, я снова в тупике. Если Камерон Гейл больше здесь не учится, крайне сомнительно, что бывшим однокурсникам известно, где он теперь.
— Прошу прощения, но больше ничем не могу вам помочь.
— О, спасибо, что уделили мне время. Наверное, придется продолжить поиски в Лондоне.
Выдавливаю улыбку и уже собираюсь уходить, как вдруг женщина окликает кого-то у меня за спиной:
— Алан? Есть минутка?
— Вам повезло, — снова обращается она ко мне. — Доктор Уайтинг был одним из преподавателей Камерона. Возможно, ему что-нибудь известно.
К нам подходит мужчина в белом халате. Старше меня лет на десять и слегка неряшливый — типичный университетский преподаватель.
— Алан, мужчина вот спрашивал об одном из ваших бывших студентов.
Я протягиваю руку и называюсь.
— Алан Уайтинг, — представляется он и отвечает на рукопожатие.
Повторяю свою историю, снова подкрепляя ее визиткой.
— Одним словом, доктор Уайтинг, я очень переживаю за Камерона. Поэтому и приехал.
— Пожалуй, лучше переговорить один на один. Пойдемте ко мне в кабинет.
Он не спеша разворачивается и шагает прочь. Я поспешно благодарю дежурную и спешу за Уайтингом.
Где-то в недрах здания мы наконец-то останавливаемся перед дверью. Доктор отпирает и нетерпеливым жестом предлагает пройти.
— Садитесь, — бросает он.
Кабинет у него тоже вполне типичный, заваленный бумагами и книгами — кошмар пожарного.
Доктор усаживается напротив и смотрит на часы.
— Через пятнадцать минут у меня лекция, — сухо сообщает он. — Так что давайте покороче.
— Конечно.
— Понятия не имел, что у Камерона проблемы с психикой. Он ни в коем случае не производил впечатление нездорового человека.
— Вообще говоря, люди часто скрывают свои проблемы от окружающих. Со стороны и не скажешь.
— Что ж, Камерону это успешно удавалось. И я не располагаю информацией о его местонахождении. Но могу рассказать кое-что о его учебе в нашем университете.
— Это может оказаться полезным. Мне сообщили, что Камерон отчислился в ноябре, не знаете почему?
— Понятия не имею. Я разговаривал с ним по телефону, и он был очень уклончив.
— У него были трудности в учебе?
— Боже, нет, — фыркает доктор. — Как раз наоборот. Камерон Гейл был одним из самых одаренных моих студентов за все годы преподавания.
— В таком случае все еще более странно.
— Подобное порой случается, и чаще всего как раз с самыми лучшими.
— Вот как? Почему?
— Их переманивают фармацевтические компании. Молодые дарования нарасхват, и некоторые фирмы готовы нанимать их еще даже до получения диплома, лишь бы не упустить. Соблазняют студентов солидной зарплатой и обещаниями, что дадут возможность закончить образование заочно.
— Думаете, Камерон получил такое предложение?
— Этого я не знаю, однако он упомянул, что у него кое-что есть. Я пытался добиться подробностей, но безрезультатно.
Версия интересная, вот только толку от нее никакого. Впрочем, существует и еще одна возможная причина — пара студентов с моего курса бросили учебу, потому что влюбились.
— А девушка у Камерона была?
— Да, встречался он с одной. Я как-то натолкнулся на них в городе. Симпатичная особа.
— Блондинка с голубыми глазами?
— Звучит как клише, но да.
— Имени ее вы, наверное, не знаете?
— Камерон говорил мне, да вот у меня ужасная память на имена. Спросите лучше у его друга, Дилана…
Доктор морщится, пытаясь припомнить фамилию.
— Райли. Да, Дилан Райли.
— Он тоже студент Оксфорда?
— Это как посмотреть, — в тоне Уайтинга сквозит некоторое высокомерие. — Райли изучает музыку. Я бы лично не стал с таким связываться — что называется, творческая натура.