— Вы были близки?
— Я не хочу говорить об этом.
И этот вот здоровенный мужчина едва заметно сникает — что, несомненно, говорит о многом. Можно предположить, например, что в прошлом у Клемента произошел болезненный разрыв с этой женщиной. Возможно даже, таковой отразился на его психическом состоянии, и прямо сейчас я жалею, что не переписал тогда номер Эммы.
Было бы интересно узнать ее мнение, раз уж она, очевидно, хорошо его знает. Остается надеяться, что мне еще выдастся случай заглянуть в его телефон. Если я не загремлю в тюрьму. Или не буду занят похоронами жены.
Клемент ставит кружки на стол и усаживается, а я разбиваю пару яиц на сковородку. Пока они жарятся, опускаю четыре ломтика хлеба в тостер. Готовка завтрака — занятие, конечно же, не бог весть какое ответственное, зато здорово помогает отвлечься.
Через пять минут я присоединяюсь к своему гостю за столом с двумя тарелками с беконом, яичницей и тостами.
— Класс. Спасибо.
Настоящий английский завтрак, однако, аппетита у меня отнюдь не пробуждает. Меня по-прежнему мутит от послания Кингсленда. Я вяло откусываю тост и двигаю свою тарелку Клементу.
— Угощайтесь. Мне не хочется есть.
Великан с энтузиазмом перекладывает мою порцию на свою тарелку.
— Спасибо.
Я пытаюсь не смотреть, но рот у него работает что измельчитель пищевых отходов в мойке, поглощая еду с устрашающей эффективностью. Я все еще клюю остывший тост, а вилка Клемента уже скрежещет по пустой тарелке.
— Так-то лучше.
— Теперь-то мы займемся проблемой, которая может стоить мне свободы, а Лие — жизни?
— Разумеется, — отвечает Клемент и прихлебывает чай. — У меня есть план.
— Я весь внимание.
— Хотя это больше ставка, чем план, но выбирать особо не из чего. О Кингсленде как будто никто ничего не знает, а кто знает, до усрачки боится раскрывать рот.
— И что же вам удалось выяснить?
— Он живет где-то в Чизике, и он ярый фанат Джонни Кэша.
Я ошарашенно таращусь на него.
— Что, это все?
— Почти.
— О, превосходно! — исторгаю я стон. — И что дальше? Будем бродить по улицам Чизика и выискивать дом в стиле ранчо? Трубить «Огненное кольцо» под окнами?
— Естественно, нет. Может, глянешь список избирателей в своем телефоне? Навряд ли в Чизике много Кингслендов.
— А вот это дельная мысль.
Беру мобильник и гуглю базу данных избирателей. Один из предложенных сайтов позволяет бесплатно провести упрощенный поиск, и я ввожу фамилию Кингсленд и указываю Чизик в качестве места проживания. Результат неутешительный:
— Шесть адресов с фамилией Кингсленд, но ни одного Фрейзера, Чизик тоже не упоминается.
— Значит, он решил обойтись без регистрации. У таких, как он, полно врагов, он же не идиот, чтобы публиковать свой адрес.
— Похоже на то.
— Но весьма вероятно, что кто-то из этих шестерых приходится ему родственником.
— Да, но кто именно?
— Есть только один способ узнать. Будем ходить по гостям.
— И что мы скажем хозяевам?
— А что Кингсленд требует от тебя?
— Хм, Камерона Гейла.
— Или?
— Или его телефон.
— Ну вот! Заявимся и скажем, вот, нашли мобилу и отдадим только законному владельцу.
— Но ведь у нас нет мобильника, а если бы даже и был, как мы могли узнать, что он принадлежит кому-то по фамилии Кингсленд?
— Да блин! — закатывает глаза Клемент. — Ты вправду думаешь, что они станут выпытывать подробности? Тебе только и нужно, что спросить, не знают ли они Фрейзера Кингсленда, потому что ты нашел его мобилу!
— И вы рассчитываете, что в конце концов нам попадется его родственник?
— Ага. И тогда мы у него и спросим, где живет Фрейзер, чтобы вернуть ему телефон.
— А он возьми и ответь, мол, давайте я сам ему передам, и никакого адреса мы не получим.
— Тогда приступаем к плану «Б»: напрашиваемся в гости и даем понять, что нам нужен адрес без всяких посредников.
— Вы хотите сказать, угрожать его семье?
— Ну он же твоей угрожал!
— Поэтому-то мне прекрасно известно, насколько это отвратительно. Не хочу угрожать незнакомым людям только по той причине, что им не посчастливилось состоять в родстве с Кингслендом.
— Решать тебе, — невозмутимо отзывается великан. — Но запомни: когда будешь бросать горсть земли в могилу своей жены, или когда тебе начнут рвать задницу в тюряге, все твои принципы ни шиша стоить уже не будут. Жена не воскреснет, а ты станешь чьей-нибудь сучкой.
Если бы Клемент вдруг влепил мне пощечину, это проняло бы меня куда меньше.
— Допивайте чай, — выдавливаю я. — Пора отправляться.