- Время не корова, разделим, - ответил Ильичёв.
- Так ты оставайся, а я пойду. Мне надо кое-что обдумать, посмотреть.
После своего дежурства, в час ночи, Олег разбудил Ильичева. Тот вскочил в одних трусах, смотрел на Олега очумелыми глазами и бормотал:
- А? Что? Где прорвало?
Олегу с трудом удалось растолковать ему, что нигде ничего не прорвало. Ильичёв расхохотался.
- А мне приснилось, будто на нашем участке Волга прорвалась. Значит, все в порядке? Ну ложись, отдыхай. Прямо на мою койку, на тёпленькую, а то здесь собачья холодина. Печи дымят, и поэтому их никто не топит.
Степан подоткнул одеяло под бока, под ноги Олега, накрыл поверх одеяла телогрейкой и плащом. Сел в ногах, совсем, как отец, бывало, в детстве перед уходом на работу. Закурил, помолчал...
- Ну так спи, а я пошёл. Хворосту не привезли?
- Нет.
- Эх, и сделаю я им сейчас весёлую жизнь!
- Кому?
- Всем. И начальнику строительства позвоню. Я его подниму с лебяжки.
- Не надо, Степан Алексеевич. До утра хватит, а к утру, может быть, и подвезут.
- А если не подвезут? Нет, так дело не пойдёт. Готовь сани с лета. А ты спи, Олег Степанович, спи, родной.
Олег засыпал лёгким радостным сном. Во время дежурства ему надоело просто руководить, и он всю смену таскал с ребятами хворост, работал у крана. Руки и спина у него теперь приятно гудели, сердце выстукивало какую-то танцевальную мелодию.
За стеной играли на баяне танго.
- Олег Степанович, да вы, никак, легли спать? Вот уж дело негодящее. Вставайте! В красном уголке такие танцы, что небу жарко!
Это Саня Гущин будил его. Олег натянул на голову одеяло, но Саня сдёрнул его. Олег хотел рассердиться, обругать Саню, но тот с таким простодушием смотрел на него, что ругаться было невозможно.
- А девчонки там какие! Одевайтесь!
Без особой охоты Олег оделся и поплёлся за Саней.
В красном уголке было действительно «небу жарко». Шум, гам, смех, теснота неимоверная.
Олегу показалось, что его сунули в тесный музыкальный ящик, где все крутилось и пело, и он сам закрутился, завертелся.
Потом ему трудно было вспомнить, то ли он сам пригласил какую-то девушку в синих шароварах, то ли она его пригласила. Зато он отлично помнил, как они танцевали. Не танцевали, а мотыльками летали по зелёному лугу.
Несмотря на тесноту, у Олега осталось впечатление небывалого простора. Он все время ощущал запахи ромашки, васильков, заячьего горошка, черёмухи. Может быть, это происходило потому, что девушка была надушена? Однако запахи были тоньше и приятней всех духов.
Баянист взахлёб играл вальс «Над волнами», незамысловатую польку, и они казались Олегу необыкновенно красивыми, звучными. Он все смеялся и смеялся, ему было чертовски весело.
Батюшки! Я даже представить себе не могу безудержно весёлого Олега! Но верю, верю, что все так и было, как он рассказывал.
Они танцевали с девушкой - глаза в глаза, шаг в шаг, и когда оба уж слишком уставали, девушка, тряхнув локонами, принималась напевать.
Олег смотрел на неё, счастливую, весёлую, смотрел на девушек и юношей, пришедших сюда прямо с берега Волги в спецовках, испачканных бетоном и землёй, неумытых, и видел в их глазах яркий свет радости, веселья, молодости.
Девушка изнемогала от вальсового вихря и вихря радости.
- Хватит! - наконец решила она. Остановилась у стены, закрыла обеими руками глаза и тихонько засмеялась. - А вы знаете, - сказала девушка таким тоном, словно делала очень важное и секретное сообщение, - веселье - это награда. Она выдаётся многим, но далеко не всем. Мне приходилось бывать в «избранных» компаниях. Скучища там невыносимая! Все сложные, тонкие, глубокие. Все пыжатся быть весёлыми, а все равно не получается. Пришли б они сюда, посмотрели и наверняка сказали бы: «Примитив». Мой папа был опереточным артистом. Он говорил, что непосредственность, бездумная радость молодости - это великая мудрость жизни.
Олегу показалось, что у него под ногами начало колебаться и рушиться что-то. Это ощущение было приятно ему.
Баян заиграл грустное дремотное танго.
- Пойдёмте, - сказала девушка, - расскажите мне сказку... Не знаете?
Олег подумал, что он и в самом деле не помнит ни одной сказки.
- Тогда я вам расскажу.
Она осторожно положила руку на его плечо, обещающе улыбнулась.
- В некотором царстве, в тридевятом государстве жили-были три брата - два умных, а третий дурачок...
- Тихо-о, музыка! - рявкнул кто-то у входа. - Прораб Степанов, на выход!
- Меня зовут, - с досадой сказал Олег.
- Пойдёмте, - успокаивающе ответила ему девушка, - наша сказка от нас не уйдёт.