Утром в третий день февральских ид судно готовилось отчалить из Дувра. Вечером капитан обещал высадить Себастьяна в Кале, «если на то будет воля Божья», - протягивая руку, чтобы принять плату вперед и двусмысленно ухмыляясь, заявил этот низкорослый, кривоногий малый с изрытым оспой и багровым от пагубного пристрастия к неразбавленному вину лицом. До конца не было ясно, что он хотел сказать. Предостерегал ли от непредвиденных опасностей на море или намекал на то, что вполне может выбросить своего пассажира за борт, как только они окажутся вне видимости береговой охраны.
Себастьян отсчитал деньги и поднялся по шатким сходням на борт небольшого энека. Море было таким же неспокойным, как в то утро, когда они отплывали из Святой Земли. Мутные волны клокотали и пенились у причала, раскачивали корабль. Матросы сбросили с банки канат, оттолкнулись от причала и спустили на воду весла. Берег Англии начал удаляться и вскоре исчез в молочно белом тумане, клубившемся над водой. Захлопал распущенный парус, но повернутый умелой рукой бретонца распрямился наполненный ветром. Корабль вздрогнул, накренился, а потом стремительно понёсся вперёд. Волны разбивались о форштевень и осыпали холодными брызгами притихших гребцов. Они уходили в неизвестность, в призрачное марево между жизнью и смертью и никто из этих мужчин не знал увидит ли он снова этот скалистый берег, свою семью, друзей, врагов… Только деревянная обшивка корабля отделяла их от коварной стихии и только молитвы могли защитить от гибели в бурных водах Английского канала. Так прошел день. Небо потемнело и, казалось, еще ниже опустилось над кораблем, затерянным среди бесконечного водного пространства. Туман рассеялся, но пошел мокрый снег, вначале мелкий и острый как иглы вскоре он превратился в бесформенные липкие хлопья и снова затянул все зловещей пеленой. Ветер, с завываниями и стонами, метался между волнами и тучами, жалобно скрипели доски обшивки.
Рулевой закутался в плащ и замер у весла, напряженно вглядываясь в прорезаемую ветвистыми молниями мглу. Корабль давно уже должен был достичь Нормандии, но ни один сигнальный огонь не пробивался через плотное белёсое марево клубящееся над бурными водами. Беспокойство матросов возрастало все знали, что у берегов Кале шторм, и скалы опаснее вражеской засады. Когда судно взлетало на пенистом гребне и вода с шумом ударялись о днище, можно было подумать, что энек уже напоролся на камни, потом корабль стремительно падал вниз и волны, заливая форштевень, обрушивалась на палубу, с головы до ног окатывая матросов ледеными брызгами, исторгая у мужчин проклятия и богохульства, которые лишь изредка перемежались молитвами.
Себастьян оставался безучастным и к холоду и к опасности. Пусть бы даже небо рухнуло на их головы, он был согласен на все, лишь бы снова увидеть короля. Разве имело значение, каким образом?
Только бы приблизиться к Ричарду, или, если это невозможно, умереть. Но не медлить, не медлить… Грозовые тучи и ледяные волны, готовые низвергнуть верткий корабль вместе с экипажем и пассажиром в ледяное безмолвие подводного мира, не страшили его. Он старался поникнуть взглядом сквозь завесу снега и тумана, одержимый одной мыслью. Узкая полоска берега на горизонте должна была явиться обещанием встречи с тем, кому принадлежала его душа.
Наступил новый день, граф де Флор извелся от нетерпения. Оно пожирало его, делало безумным.
Себастьян цепляясь за снасти пробрался на нос энека, туда где сидел помрачневший капитан.
- Ты говорил, что мы достигнем берега не более чем за день…
- Должно быть, мы сбились с курса, мой господин, - пробормотал тот, но за ревом волн и завываниями ветра де Флор не услышал ответа.
- Что ты сказал?
- Если Бог не поможет, то придётся просить милости у дъявола. – перекрикивая ветер воскликнул бретонец оборачиваясь к Себастьяну. Именно в этот миг рулевое весло затрещало и сломалось. Корабль лишенный управления беспомощно заплясал на волнах, как лёгкая щепка. Лопнуло крепление паруса порыв ветра тут же развернул его. Не избежав столкновения с вращающимся гиком, двое матросов немедленно были выброшены за борт, волны заглушили крики ужаса и мольбы о помощи.
- Разрази меня гром! – кричал капитан, - ослы, бестолковые ослы! Вы только и годитесь на то, чтобы вас сожрали рыбы! Крепите гик, или мы все пропали!