- Или кто-то – многозначительно заметил Житомирский – Но кто?
- «Судьба», «Исток», «Ветер», «Треба», «Радуга» - Павла вернулась в кресло и перебрала фотки одну за другой – Вот теперь да, теперь эта коллекция куда более яркими цветами заиграла.
- Понять бы только, каких двух рун не хватает – вздохнул Николай Петрович – Тогда, может, ясности стало бы больше.
- И неприятностей тоже – усмехнулась Павла – Насчет семи рун – согласна полностью, скорее всего обряд под полноценную седьмицу заточен. Первый день – почин, потом пять дней коловращения, и на последний выпадает достижение поставленной цели. Вот только если это случится, то нас по голове не погладят. Не знаю, что там этот некто задумал сотворить, но сомневаюсь в благости его намерений.
- Я тоже – Житомирский уселся за стол и достал из верхнего ящика курительную трубку – Причем очень сильно.
- И ведь как расперло этого кого-то прямо под праздник все устроить – хлопнула по столу ладонью Павла – Зараза!
- Какой праздник? – глянул на нее Житомирский, а после хлопнул себя по лбу ладонью – Тьфу ты! Новый год, конечно. Вот ты знаешь, Паша, мне лично что он есть, что его нет – все едино. Это вам, молодежи, вечно повод для того, чтобы выпить да поплясать, нужен, а мне все эти ваши елки и хлопушки без нужды. Жил без них двадцать лет и дальше столько проживу. Ну, если получится.
- Не скажи – возразила ему Веретенникова, так и эдак перекладывая фотографии с рунами на столе – Партия знает, что делает, раз вернули праздник, значит так надо. Да и людям нравится, причем не только молодежи. Всего-то два года как Новый год снова начали отмечать, а народ привык так, будто всегда он был. Елочки дома наряжают, подарки друг другу готовят, гостей зовут. Про детей я уж и не говорю. Хорошо же?
- Может, и так – согласился Житомирский, набивая трубку – Может, ты и права. Только нам с того что?
- Николай Петрович, есть шестой труп! – без стука в кабинет влетел запыхавшийся Толя Ликман, совсем ее молодой человек, но при этом уже достаточно опытный оперативник – Вчера его, значит… О, Павла! Привет!
- Здорово, Ликман – кивнула Веретенникова – Где нашли?
- Воробьевы горы – вытер пот со лба Анатолий – А вот чего рядом было накалякано!
Он положил на стол листочек, явно вырванный из блокнота.
- «Алатырь» - только глянув на него, констатировала Павла – Указание пути от начальной его точки к конечной. Ну вот, какая-то ясность и появилась.
- А рядом кто лежал? Медведь или волк? – уточнил Житомирский.
- Я не Анька, точно не скажу, но там был мужик метра под два ростом с вот такой бородищей – протараторил Ликман – Вряд ли он волк.
- Три и три – показала Веретенникова начальнику отдела растопыренные пальцы обеих рук – А под занавес еще один и один. И уверена, смысл будет в том, чтобы последнюю, седьмую руну, омыла кровь и того, и другого. Причем, скорее всего, они друг друга должны убить в бою. Ну, или просто убить. Вот что я тебе скажу, Петрович – точно мохнатые задумали кого-то из-за кромки сюда припереть.
- Вот только кого? – раскурил трубку начальник Отдела – Да. А Морозова где? Она же с тобой была?
- Так за сестренкой поехала – ответил Толя – Вы же сами ее отпустили. Ну, чтобы она малую в Дом Союзов отвезла. Забыли?
- Забыл – подтвердил Житомирский окутываясь табачным дымом.
- А что сестра Морозовой забыла в Доме Союзов? – заинтересовалась Павла – Нет, молодым везде у нас дорога, конечно, но не настолько же?
- Праздник она там будет встречать – пояснил Ликман – Песни, хороводы, елка высоченная. Даже вроде как подарки им какие-то положены.
- У Аньки с Катькой отец в Испании два месяца назад погиб – вздохнул Николай Петрович – Он подрывником под началом Мансурова служил. Отчаянный был мужик, я его лично знал. Вот младшенькой от Моссовета пригласительный билет через меня и передали.
- А еще там этот будет… Как его – Ликман пошарил по карманам и достал сложенную газету «Известия» и развернул ее – Где же я тут читал… Вот! Дед Мороз там будет. Но не тот, как раньше, при царской власти, который религиозный дурман, а наш, советский. Его сам товарищ Гаркави станет изображать, между прочим! И сегодня, и завтра. Просто сегодня для совсем малых детей праздник, а завтра для тех, кто постарше, особо отличившихся в учебе и военной подготовке.
- Дед Мороз, говоришь? – Павла вскочила с кресла и снова приблизилась к карте – Дом Союзов, значит? Николай Петрович, это же пересечение Охотного ряда и Дмитровки. Ты понимаешь? Охотный ряд!